Итак, история… (О писательском ремесле)

Сегодня у него вот такой выдался денек, а завтра еще не настало. Погрузитесь в происходящее с ним, опережайте его максимум на одно предложение. Сию секунду шпион Иванов сконцентрировался на том, чтобы избавиться от хвоста, а что жена наставляет ему рога, он еще не знает.

Приступая к работе над романом, вы знаете генеральный план, но начиная трудиться над конкретной сценой, лучше о нем забудьте.

Кстати, приведу здесь прекрасное определение из книги Кристофера Воглера и Дэвида Маккена «Memo. Секреты создания структуры и персонажей в сценарии»: «Сцена – это сделка. Ударили по рукам – вон из кадра».

Такое понимание сцены помогает в работе, легче прикинуть, с чего начать эпизод и где закончить, и главное, становится ясно, что каждая сцена должна что-то менять. Точка должна сдвинуться хотя бы относительно одной оси: или обстановка изменилась, или характер, или конфликт пошел на новый виток.

Поэтому я довольно редко включаю в текст секс. И не от ханжества, а из практических соображений – что нам дадут сочные детали? Если два хороших любящих человека занимаются хорошим нежным сексом, какая разница, где кто кого ласкал. Было и было.

Но, конечно, если восторженный влюбленный мужчина в постели внезапно превратился в жестокого садиста, имеет смысл остановиться на этом подробнее. Хотя смаковать детали тут я бы тоже не стала, но это дело вкуса.

Еще я категорически против медленного убивания жертвы. Если понятно, что человек умрет, пусть он умрет. Не надо расписывать подробности. Как-то в одном детективе я читала про женщину, которую связали и оставили дома умирать. Расследование серии преступлений перебивалось эпизодами, в которых женщина пыталась освободиться, а потом обессилела и стала медленно умирать от обезвоживания. И это были такие полновесные куски, с подробностями. Я все ждала, когда женщину спасут, но знаете что? Она умерла. Честно, я до сих пор не понимаю, зачем это было надо. Причем не то что бы перед беднягой проносилась вся жизнь, она переживала бы какие-то духовные просветления, ничего подобного. Все на уровне физиологии – пересохло во рту, спазмы в животе и так далее. Если я захочу узнать про смерть от обезвоживания, то посмотрю специальную литературу.

Точно так же я не одобряю кровавых подробностей маньяческих преступлений. Вообще, маньяк – это классная тема, потому что он абсолютный ноль по шкале характера. Всегда интересно знать, под какой маской скрывается пустота, до какой степени человек способен притворяться и лгать, как волку удается много лет жить в овечьей шкуре. Что такое представляет из себя интеллект без человеческих чувств и совести? Все эти вопросы чрезвычайно захватывающи, и следить за ходом расследования невероятно интересно. Но долгое и нудное описание процесса умерщвления жертвы или болезненных фантазий серийного убийцы ни на шаг не приближает нас к разгадке, разве что заставляет предположить, что у автора не все в порядке с головой.

Если маньяк убьет, а жертва умрет, так ли нам необходимы подробности?

Хорошая сцена, это та, в которой герой получает не то, что хотел, или которая заканчивается не тем, с чего начиналась. Маньяк напал, а жертва отбилась. Парень сделал девушке предложение, и они разругались насмерть. Отец отчитывает сына, а понимает, что сам дурак.

Поэтому если герои хотели испытать удовольствие от секса и достигли своей цели – то это плохая сцена. Другое дело, если они собирались расстаться навсегда, а получили множественные оргазмы. Это поворот, но лично я не советую решать таким образом проблемы ни в жизни, ни в литературе.