Итальянец

– У меня нет причин для возражений, – отвечает она.

– Вы согласны, если мы будем называть вас Марией?.. Это для вашей безопасности.

– Мне это не важно.

– Замечательно.

Ортега указывает на Ломбардо и впервые чуть улыбается:

– А его, поскольку вы знакомы, мы не будем называть никак.

Он вынимает из кармана пачку сигарет, вытряхивает одну и предлагает Елене. Она отказывается, покачав головой. Итальянец показывает на бутылку портвейна на низком столике между двумя металлическими стульями с кожаными сиденьями, но Елена снова качает головой.

– Не хотите присесть, Мария?

– Спасибо.

Она садится на краешек стула, кладет рядом плащ и ставит сумочку на колени. Мужчины продолжают стоять. Ортега смотрит на Ломбардо, как бы передавая ему слово.

– Это мой командир, – поясняет тот.

Елена кивает:

– Я догадалась.

– И ему интересно, почему вы решили нам помогать. И до какой степени.

– Это интересно только ему?

– Мне тоже… И еще одному нашему товарищу.

– Моя мотивация – только мое дело.

Ортега мягко вмешивается:

– Мы знаем, что ваш муж…

– Не валите все в одну кучу, – сухо перебивает она. – Если вы еще раз упомянете о нем, я выйду за дверь и забуду о вас навсегда.

– Мы, как вы понимаете, наводили справки. Это необходимо.

– Понимаю. Но результаты меня не интересуют.

– И все же…

– Вы читали «Трех мушкетеров», Ортега?

Собеседник удивляется. Смотрит на Ломбардо, потом переводит взгляд на Елену:

– Ну да… конечно. При чем здесь это?

– Когда в начале романа здоровяка Портоса спрашивают, почему он решил драться с д’Артаньяном, он отвечает коротко: «Я дерусь просто потому, что дерусь»[29].

С минуту она молчит, дав им время осмыслить сказанное, затем поудобнее устраивается на стуле.

– Моя мотивация – только мое дело, – повторяет она. – Я тоже дерусь просто потому, что дерусь. Вас должны интересовать только результаты.

Засунув руку в карман пиджака, Ортега озадаченно изучает ее.

– Что вы знаете о нас, Мария?

Она рассказывает, ничего не пытаясь утаить: Гибралтар, итальянские водолазы, атаки на подводные лодки. Нефтяной танкер, пришвартованный к внешнему молу Альхесираса и обустроенный не то под арсенал, не то под военную базу. Главный старшина Тезео Ломбардо, без сознания лежащий на берегу неподалеку от ее дома.

– Вы один из тех, кто приехал за ним той ночью, – заключает она.

Ортега удивлен:

– Вы меня узнали?

Она открывает сумочку и достает фотопленку.

– Здесь пять снимков Гибралтарского порта. На них вы увидите корабли и оборудование… Не уверена, что снимки хорошего качества, поскольку у меня нет средств для проявки, а отдавать их в мастерскую было бы неблагоразумно. Так что вручаю их вам.

Она протягивает пленку итальянцу. Тот смотрит на круглую коробочку, кладет ее в карман.

– Неожиданно, – наконец говорит он. – Когда вы с нами связались, мы не ожидали, что вы зайдете так далеко.

– Я не знаю, насколько далеко зашла. Я же говорю, я не уверена, пригодятся вам эти снимки или нет.

– Вы сильно рисковали, когда их делали. Думаю, вы знаете…

– Да, знаю.

– Англичане, вообще-то, ни с кем не церемонятся. Даже если речь идет о женщине – для них это ничего не меняет. В подобном деле, как и во многих других, они безжалостны.

– Мне прекрасно известно, какие они.

Наступает долгая тишина. Мужчины обмениваются взглядами, а Елена достает пачку сигарет, собираясь закурить. Не успевает она щелкнуть зажигалкой, Ортега наклоняется и с привычной для него вежливостью подносит ей свою.

– При случае сможете сделать еще несколько фотографий?

– Да, – отвечает Елена без колебаний.

Итальянец ощупывает карман пиджака и задумчиво хмурит брови.

– Пожалуй, мы дадим вам другой фотоаппарат, он меньше и удобнее. Чтобы его легче было спрятать.

Елена улыбается:

– Шпионскую камеру?

– Можно и так сказать.

Она вспоминает, с каким напряжением ей дался на этот раз переход границы: пленка прячется в дыру на подкладке сумки, потом дыра зашивается, ощущение пустоты в желудке и отчаянные усилия, чтобы держаться как можно естественней. Вереница людей, ожидающих своей очереди, взгляды таможенников и английских солдат. Пятнадцать минут агонии. Она выбрала момент, когда людей было побольше – выходили испанские рабочие, – и все получилось хорошо. Она взяла себя в руки, спокойно прошла мимо поста гвардейцев у решетки и зашагала к площади, но когда почувствовала себя в безопасности, ноги у нее стали дрожать. Она направилась прямо в бар «Семь дверей». Там, не обращая внимания на косые взгляды мужчин за стойкой, она попросила рюмку коньяку и опрокинула ее залпом.

– Не нужна мне ваша камера, – отвечает она наконец. – Если англичане ее найдут, у них не останется никаких сомнений… Предпочитаю «кодак», которым я сделала эти снимки. Ничего нет подозрительного в том, чтобы иметь фотоаппарат, тем более если я потом выну пленку и вставлю другую с обычными снимками.

– По-моему, разумно, – соглашается Ортега.