Итальянский язык с Итало Кальвино. Марковальдо, или Времена года в городе

Quando fu solo (когда остался один), il coniglio prese a muoversi (принялся двигаться). Tentò alcuni passi (попробовал /сделать/ несколько шагов; tentare), si guardò intorno (огляделся), cambiò direzione (сменил направление), si girò (повернулся), poi a piccoli balzi (затем маленькими прыжками), a saltelli (подпрыгивая), prese a andare per i tetti (начал двигаться по крышам). Era una bestia nata prigioniera (это был зверь, рожденный пленником): il suo desiderio di libertà (его стремление к свободе) non aveva larghi orizzonti (не имело широких горизонтов). Non conosceva altro bene della vita (не знал другого блага жизни) se non il poter stare un po' senza paura (кроме возможности оставаться немного без страха). Ecco ora poteva muoversi (вот теперь мог двигаться), senza nulla intorno (без ничего вокруг = без чего-либо вокруг) che gli facesse paura (что бы его пугало: «делало бы страх»), forse come mai prima (возможно, как никогда прежде) in vita sua (в его жизни). Il luogo era insolito (место/положение было необычным), ma una chiara idea (но четкое представление) di cosa fosse e cosa non fosse solito (о том, что обычное и что необычное) non aveva potuto mai crearsela (никогда не мог ее себе создать). E da quando dentro di sé (и с того момента, как внутри себя) sentiva rodere (чувствовал грызть/точить = как грызет) un male indistinto e misterioso (неясная и загадочная болезнь), il mondo intero (весь /остальной/ мир; intero — целый, цельный, полный, весь) lo interessava sempre meno (его интересовал все меньше). Così andava sui tetti (так шел по крышам); e i gatti che lo vedevano saltare (и коты, которые видели, как он прыгал: «видели его прыгать») non capivano (не понимали) chi era (кто он был) e arretravano timorosi (и боязливо пятились: «пятились, боязливые»; timore, m — боязнь, страх).

Quando fu solo, il coniglio prese a muoversi. Tentò alcuni passi, si guardò intorno, cambiò direzione, si girò, poi a piccoli balzi, a saltelli, prese a andare per i tetti. Era una bestia nata prigioniera: il suo desiderio di libertà non aveva larghi orizzonti. Non conosceva altro bene della vita se non il poter stare un po' senza paura. Ecco ora poteva muoversi, senza nulla intorno che gli facesse paura, forse come mai prima in vita sua. Il luogo era insolito, ma una chiara idea di cosa fosse e cosa non fosse solito non aveva potuto mai crearsela. E da quando dentro di sé sentiva rodere un male indistinto e misterioso, il mondo intero lo interessava sempre meno. Così andava sui tetti; e i gatti che lo vedevano saltare non capivano chi era e arretravano timorosi.

Intanto (тем временем), dagli abbaini (c чердачных помещениq), dai lucernari (cо слуховых окон), dalle altane (с открытых террас на крыше), l'itinerario del coniglio non era passato inosservato (маршрут кролика не остался незамеченным). E chi cominciò a esporre catini d'insalata (кто начал выставлять тазики салата) sul davanzale (на подоконник) spiando da dietro alle tendine (наблюдая из-за занавесок; spiare), chi buttava un torsolo di pera (кто бросал сердцевину груши) sulle tegole (на черепицу) e ci tendeva intorno un laccio di spago (и растягивал вокруг петлю из бечевки), chi disponeva (располагал; disporre) una fila di pezzettini di carota (цепочку кусочков морковки) sul cornicione (на карнизе), che seguitavano fino al proprio abbaino (ведущие к его собственному слуховому окну). E una parola d'ordine (и пароль) correva in tutte le famiglie (пробегал по всем семьям) che abitavano sui tetti (которые жили на крышах): — Oggi coniglio in umido (сегодня кролик под соусом) — o — Coniglio in fricassea (фрикассе) — o — Coniglio arrosto (жареный).

Intanto, dagli abbaini, dai lucernari, dalle altane, l'itinerario del coniglio non era passato inosservato. E chi cominciò a esporre catini d'insalata sul davanzale spiando da dietro alle tendine, chi buttava un torsolo di pera sulle tegole e ci tendeva intorno un laccio di spago, chi disponeva una fila di pezzettini di carota sul cornicione, che seguitavano fino al proprio abbaino. E una parola d'ordine correva in tutte le famiglie che abitavano sui tetti: — Oggi coniglio in umido — o — Coniglio in fricassea — o — Coniglio arrosto.