Итальянское лето с клубничным ароматом

Тем временем на коврике для медитаций в форме мандалы, на крылечке, которое выходило на улицу прямо напротив дома священника, сидела Ирена. Стоило ей увидеть высокую фигуру Чезаре у дверей дона Казимиро, как она прервала свое Приветствие Луны. Мать Луна могла подождать, а у нее тут срочные дела – к примеру, пошпионить у забора.

Что тут, у церкви, мог делать Чезаре в восемнадцать минут одиннадцатого? И почему у него с собой спортивная сумка? И главное, почему священник передал ему пачку восковых свечей и бутылку вина?

Становилось все интереснее. И вот, в кроксах и пижаме, Ирена украдкой спустилась по лестнице и точно призрак припустила за доктором, сев ему на хвост.

Что-то тут было нечисто. Ой как нечисто.

Но Ирена не единственная пыталась придумать какой-то план – или хотя бы его бледное подобие.

Лаура, которую Ирена убедила перейти к решительным действиям, сидела за столом на кухне и растроганно, с ностальгией смотрела на горку разноцветных листков рисовой бумаги, еще не использованных. Она написала так мало, всего три-четыре записки оказались в карманах Чезаре и на стекле его машины, а теперь она должна забыть про них и двинуться более прямым путем – и гораздо более опасным. Подумать только, а она пачку из ста листов купила. Что ж, будет использовать для поздравлений с днем рождения, Рождеством и Пасхой во веки веков. Она грустно погладила листы пальцами с идеальным маникюром и вздохнула.

Было совсем не просто перейти к действию. Да и к какому? С какими рисками? И, главное, где взять смелость?

Обмакнув очередное диетическое печенье из отрубей в баночку «Нутеллы», она сосредоточенно уставилась в стену. Ее преподавательница кармической йоги говорила, что, если сконцентрироваться на пустой поверхности и какое-то неопределенное время на нее смотреть, возникнет состояние удивительной ясности. Так что она выбрала кафельную плитку в цветочек, купленную в «Икее», и концентрировалась изо всех сил. Ей нужна абсолютно гениальная идея.

Другая баночка с «Нутеллой» стояла на коленях у Присциллы, которая макала туда не печенье, а сразу ложку, печально переключая каналы в поисках какого-нибудь фильма ужасов. Ничего. Телевизор упорно отказывался сотрудничать. А ведь ей хватило бы самого простенького зомби, какого-нибудь завалященького серийного убийцы, призрака – даже пусть крохотного! Но вместо этого – сплошные позитивные эмоции и фильмы для всей семьи. Наскребя со дна последнюю утешительную ложечку шоколадной пасты, Присцилла лениво рухнула на диван и решила остановиться на серии «Отца Брауна» с многообещающим названием «Три орудия смерти». Лучше, чем ничего.

Каким бы милым получился роман про загадку давно утерянного рецепта, который наконец нашли, – про «Супрему», рассеянно подумала она, поглядывая на экран.

Ровно двадцать пять минут спустя, на последних сценах «Отца Брауна» Присциллу отвлекли звуки песни группы Carpenters, Close to You. Что за музыка в саду? Набросив поверх футболки хлопковый свитер, она высунулась с террасы.

На скамейке, прямо под магнолией, окутанный нежнейшим ароматом цветущей акации, сидел Чезаре – элегантно одетый, с бутылкой «Сассикайи» и двумя бокалами в руке, а вокруг него сияли свечи и множество огоньков новогодней гирлянды, точно сотни светлячков среди ветвей и свечей, а Carpenters продолжали петь из динамиков его айфона.

Вполне объяснимо потеряв дар речи, Присцилла на мгновение недоверчиво замерла. А потом сумела произнести только:

– Ты совсем с ума сошел?

– Спускайся, я приготовил тебе почти полночный… перекус, – отозвался Чезаре, уверенный в себе, как только может быть уверен тот, кто сумел устроить идеальный ночной пикник. – Давай, я и горячий шоколад принес.

Присцилла улыбнулась. Перед горячим шоколадом и ночным пикником в окружении свечей, расставленных с риском устроить пожар, было в самом деле невозможно устоять. И когда она, спустившись в домашних штанах и свитере поверх футболки, оказалась под магнолией, увитой мерцающей гирляндой, то не могла не подумать: черт побери, все просто идеально. Включая Чезаре, который протягивал ей бокал вина. На каменной скамейке, частично обернутые в жатую бумагу и скрепленные бантиком, как обычно делают флористы, лежали семь романов.

– А это? – спросила Присцилла.

В глазах Чезаре светилась улыбка.

– Не всем женщинам дарят одинаковые цветы.

– Никто никогда не дарил мне букет книг, – прошептала Присцилла, у которой дыхание перехватило от изумления.

Она провела по ним рукой: «Мастер и Маргарита», «Дама с камелиями», «Черная орхидея», «Габриэла, корица и гвоздика», «Имя розы», «Черный тюльпан», «Жасминовая ферма».