Италия и Византия в VI веке

Потерпев поражение под Вероной, византийские войска были вынуждены поспешно отступить к городу Фавенции (ныне Фаэнца), расположенному в Эмилии. Но и здесь разногласия и столкновения между византийскими военачальниками не дали возможности им укрепиться. В сражении близ Фавенции готы вновь одержали крупную победу. Многие византийские солдаты были перебиты или захвачены в плен, а Артабаз, тяжело раненный в сражении, умер от ран; другие же военачальники имперской армии обратились в позорное бегство и заперлись в укрепленных городах[490]. Эти первые успехи воодушевили остготов и, несомненно, укрепили положение Тотилы. Вместе с тем едва ли можно сомневаться, что поражения византийцев не могли не усилить антивизантийские настроения и среди тех слоев населения Италии, которые больше всего страдали от их господства. Насколько можно судить по дальнейшему ходу событий, по-видимому, именно в это время в Средней и Южной Италии начинает развертываться народное движение.

Следующую победу остготы одержали в июне 542 г. близ местечка Мукелла (ныне Муджелло — Mugello), расположенного недалеко от Флоренции. Во время этого сражения в византийских войсках началась паника, вызванная ложным слухом о гибели полководца Иоанна. Многие бежавшие с поля битвы солдаты были захвачены в плен готами. Руководствуясь политическими соображениями и стремясь привлечь византийских солдат на свою сторону, Тотила, по словам Прокопия, милостиво обошелся с пленными, и многие из них добровольно вступили в его армию (Рrосоp. BG, III, 5.19). Известия Прокопия о переходе византийских солдат на сторону Тотилы целиком подтверждает и Иордан[491].

Весть о полном поражении столь прославленного полководца, как Иоанн, навела панический страх на малодушных византийских командиров, которые теперь совершенно отказались от наступательных действий против Тотилы, и вся их деятельность сводилась лишь к укреплению занятых ими крепостей.

§ 2. Обострение классовой борьбы в Италии и политика Тотилы в первые годы его правления

В течение лета 542 г. остготы овладели Цезеной, Урбином, Монс Феретром и Петрой Пертузой (Рrосоp. BG, III, 6.1; Marc. Chron. add., а. 542). Затем они перешли Апеннины и вступили в Тусцию. Здесь, по сведениям Иордана (Iord. Rom., 379), им удалось захватить большие запасы хлеба, собранного византийцами. Но Прокопий, сообщает, что у стен некоторых городов этой области Тотила встретил упорное сопротивление. Видимо, в обороне византийские войска (или во всяком случае какая-то их часть) сохранили еще достаточно высокую боеспособность. Остготский король не стал тратить время и силы на осаду этих городов, а двинулся, обходя Рим с востока, в Самний и Кампанию (Рrосоp. BG, III, 6.1).

На первый взгляд такое решение Тотилы может показаться недостаточно дальновидным. Ведь на юге полуострова почти не было остготских поселений, и, следовательно, Тотила не мог рассчитывать, что к нему там присоединятся новые отряды соплеменников. Не мог Тотила не знать и того, что именно в южных провинциях Италии имели место наиболее активные выступления против готов как в период, предшествовавший войне, так и в самом ее начале. Но вместе с тем эти же самые южные провинции являлись теперь основной экономической базой византийцев в Италии. Отсюда их войска (и город Рим) получали значительную часть продовольствия, отсюда же шли денежные средства, из которых выплачивалось жалованье солдатам. Естественно, что потеря этой базы не могла не привести к дальнейшему усилению недовольства в императорской армии. Кроме того, остготы, несомненно, были осведомлены и о том, что хозяйничанье византийцев, которое здесь продолжалось уже больше шести лет, вызывало сильное недовольство в широких кругах местного населения. И Тотила, следовательно, мог надеяться, что ему удастся использовать это недовольство. А мы уже знаем, что, учитывая печальный для остготов опыт первого этапа войны, Тотила как раз в начале своего правления особенно настойчиво стремился к установлению дружественных отношений с местным населением.

Как и в Северной Италии, остготы здесь решительно устраняли все привнесенное в общественную жизнь страны византийскими завоевателями. Кроме того, чтобы еще более резко подчеркнуть, что они являются освободителями италийцев, Тотила настойчиво стремился пресечь своеволие и бесчинства своих воинов. Так, источники свидетельствуют, что еще в самом начале борьбы за юг по приказу Тотилы были отпущены на свободу жены римских сенаторов, захваченные остготами в городках и виллах Кампании (Рrосоp. BG, III, 6.4). Несколько позже Тотила приказал казнить одного из своих телохранителей за изнасилование римской девушки (Рrосоp. BG, III, 8.12–25). Даже к населению городов, не сразу сдававшихся остготам, Тотила проявлял в этот период «так много человечности, что этого, — по мнению Прокопия, — нельзя было ожидать ни со стороны врага, ни со стороны варвара» (Рrосоp. BG, III, 8.1).