Италия и Византия в VI веке

Остановимся сначала на отношении Тотилы к изменениям в аграрном строе, о которых мы говорили выше. По этому вопросу в нашем распоряжении имеются два очень важных сообщения Прокопия. Одно из них прямо приурочено автором к интересующему нас периоду борьбы за Южную Италию. Рассказав о подчинении Тотилой Бруттия, Лукании, Апулии и Калабрии, Прокопий продолжает: «Государственные налоги он взыскивал в свою пользу и денежные доходы взимал вместо владельцев земли», (Рrосоp. BG, III, 6.5). Прокопий явно различает здесь государственные налоги (τους δημοσίους φόρους) и «денежные доходы» (τάς των χρημάτων προσόδους), поступавшие земельным собственникам, и подчеркивает, что по указанию Тотилы и то и другое должно было уплачиваться в пользу Остготского государства. Об этом же говорит Прокопий и в другой главе, посвященной событиям 546 г. «Земледельцам (γεωργούς) по всей Италии, — читаем мы там, — Тотила не делал ничего неприятного. Он разрешил им на все времена без страха возделывать землю там, где они привыкли, уплачивая ему подати (φόρους), которые они прежде вносили в казну и владельцам земли» (Pro сор. BG, III, 13.1).

Было бы неправильно толковать эти слова Прокопия буквально, т. е. в том смысле, что они относятся ко всем колонам (и вообще зависимым земледельцам) Италии или даже хотя бы только ко всем колонам римско-италийской аристократии. Все, что мы знаем о правительстве Тотилы, правительстве остготской знати, никак не может быть согласовано с предположением, будто оно осуществило (или хотя бы стремилось осуществить) освобождение всех зависимых земледельцев Италии. Не могло оно покуситься и на освобождение всех колонов, связанных с латифундиями римско-италийских крупных землевладельцев, ибо оно, конечно, отдавало себе ясный отчет в том, что это было бы таким переворотом, который неизбежно затронул бы коренные интересы и самих остготских приматов. У Прокопия, следовательно, речь идет только о тех земледельцах, прежде зависимых, которые к этому времени так или иначе фактически освободились. Другими словами, правительство Тотилы вынуждено было санкционировать изменения в аграрном строе Италии, которые произошли в результате подъема народного движения в первой половине 40-х годов. Следует признать, что это был решительный шаг, имевший большое значение для всего дальнейшего хода событий.

Вместе с тем, конечно, трудно допустить, чтобы в условиях ожесточенной борьбы с византийцами и их пособниками из среды римско-италийской знати правительство Тотилы могло бы ограничиться только поддержкой выступлений колонов и рабов. Гораздо вероятнее, что в ряде случаев сама логика борьбы вынуждала его не останавливаться и перед экспроприацией владений отдельных наиболее активных противников остготов. И это объясняет ненависть к Тотиле, которой проникнуты и Прагматическая санкция и большинство других источников. Следует только еще раз оговорить, что, Тотила, конечно, не стремился к полному уничтожению крупного римского землевладения как особого вида собственности. Конфискации осуществлялись лишь как мера наказания за активное противодействие остготам. Именно поэтому надо думать, что конфискации в значительно более широком масштабе, но тоже лишь как одна из форм репрессий, проводились Тотилой в 546–547 гг. в ответ на активные выступления римско-италийской знати. Вероятно, в частности, что именно в это время прямое участие высшего католического духовенства в борьбе против остготов заставили Тотилу перейти к конфискациям и патримониев католической церкви[495].