Италия и Византия в VI веке

Византийское правительство, несомненно, было хорошо осведомлено о положении дел в Италии. Поэтому, надо думать, оно и отвергло так резко мирные предложения Тотилы и деятельно готовилось к новому походу против остготов. Особенно показателен подбор кандидатов на пост главнокомандующего. Больше года (с осени 549 г. до осени 550 г.) император ни на ком не мог остановить свой выбор; претендентами были: римский патриций Либерий и племянник Юстиниана Герман. Каждого из них император по нескольку раз то назначал главнокомандующим войсками в Италии, то смещал с этого поста[557]. В этом проявлялась борьба различных группировок придворной знати, столь обычная при назначении на должность, сулящую сколько-нибудь значительные выгоды. Но в данном случае важно, что эти группировки старались подобрать таких кандидатов, какие были бы наиболее приемлемы для оппозиционных Тотиле кругов остготской знати: Либерий, как известно, занимал при Теодорихе видные государственные посты в Остготском королевстве, а Герман даже женился на Матасунте, последней представительнице царственного рода Амалов[558]. Этот брак должен был знаменовать собой возрождение политического союза между проримски настроенной остготской знатью и византийским правительством. Недаром Иордан, идеолог той части готской знати, которая шла на сближение с римлянами, восторженно рассказывает об этом браке, который, по его словам, вселял радужные надежды на прочный союз рода Амалов с правящей династией Восточной Римской империи (lord. Get., 314).

Правда, ни одному из этих кандидатов так и не удалось оправдать возлагавшихся на него надежд[559], но несомненно, эти надежды возлагались на них именно в связи с создавшимся в Италии положением.

Наконец, сами современники заметили, что в начале 50-х годов произошел перелом во всем ходе борьбы за Италию, и попытались выделить те события, с которыми, но их мнению, он был связан. Прокопий, например, считает таким событием поражение остготов в морской битве у Сены Галльской (Sena Gallica, ныне Сенигаллия) лотом 551 г., когда была уничтожена остготская эскадра, блокировавшая Анкону[560]. В свете всего сказанного выше мы не можем признать эту неудачу остготов началом, а тем более причиной перелома в ходе войны[561], но самое стремление Прокопия датировать перелом, повторяем, очень показательно.

Нельзя не отдать должного Тотиле: и в этой новой обстановке он проявил исключительную энергию и мужество. Все, что можно было сделать, не порывая со своим классом, для спасения Остготского государства, он сделал. В этих трудных условиях ему действительно удалось поддержать, несмотря на тяготы многолетней войны, преданность основной массы остготских воинов, их волю к победе.

Вскоре после сицилийской экспедиции была организована экспедиция к берегам Балканского полуострова. Весной или в начале лета 551 г. остготский флот, состоявший из 300 военных судов, неожиданно напал на остров Керкиру (Корфу) и побережье Эпира. Керкира и расположенные между ней и материком острова Сиботы были опустошены остготами. Значительно пострадали от нападения остготского флота также и некоторые города в Эпире, особенно Никополь и Анхиал, и вся местность близ Додоны. Кроме того, остготам удалось захватить значительное количество византийских кораблей (Рrосоp. BG, IV, 22.30–32). Через несколько месяцев, в конце лета того же года, уже после поражения при Сенигаллии, Тотила провел еще одну успешную экспедицию подобного же типа — на Сардинию и Корсику.

Захват остготскими войсками Сардинии и Корсики был опасной для империи диверсией, так как создавал непосредственную угрозу ее владениям в Северной Африке. Поэтому византийский наместник в Ливии Иоанн Троглита был крайне обеспокоен этим событием и попытался (правда, безуспешно) отвоевать острова у остготов. Посланные Иоанном войска высадились в Сардинии у города Караналис (ныне Кальяри), но, разбитые готами в сражении под стенами этого города, в панике бежали и возвратились в Карфаген (Рrосоp. BG, IV, 24.31–39).