Италия и Византия в VI веке

Прежде всего подобные изменения были вызваны хозяйственными интересами остготской знати, стоявшей у кормила правления. В период, когда в Италии происходило перераспределение земельной собственности, новым землевладельцам из числа остготской знати было весьма важно получить право свободного распоряжения посаженными на землю рабами и колонами, для того чтобы иметь свободу действий при заселении вновь приобретенных ими владений необходимыми для их возделывания работниками. Запрещение отчуждать сельских рабов без земли было для остготской знати весьма стеснительным, ибо сужало возможность приобретения рабов у их старых владельцев из римской рабовладельческой аристократии. Мы видели, что нуждаясь в рабочих руках для обработки приобретенных ими земель, могущественные лица прибегали к различным незаконным способам, начиная от похищения и порабощения свободных людей, насильственного захвата и переманивания чужих рабов и кончая укрывательством беглых. Однако, по-видимому, не всегда эти незаконные методы можно было применить, поэтому для остготской знати было необходимо открыть себе легальный путь приобретения рабов: право покупать их и без земли, а также приобретать путем законных сделок с их прежними владельцами. Таким образом, предписания статьи 142 эдикта Теодориха выражали ту же самую общую тенденцию остготской знати к расширению своих владений и приобретению необходимых работников, которая вообще присуща законодательный! памятникам остготского правительства.

Кроме того, для остготской знати было весьма важно получить право свободно переселять сельских рабов из одного имения в другое, чтобы регулировать потребности в рабочих руках, а также приобрести право переводить в город рабов-ремесленников и использовать рабов в качестве домашних слуг. Возможно, с другой стороны, что и для римской рабовладельческой аристократии могло быть иногда выгоднее продавать рабов «на вывод», без земли, сохраняя по крайней мере хоть землю от притязаний своих могущественных соседей из числа остготской знати. Правительство Теодориха, отражая интересы остготской знати и одновременно не желая особенно обострять отношения со старой римской аристократией, издало это предписание, которое фактически значительно ухудшало положение посаженных на землю рабов, отдавая их всецело на произвол господ, разрывая те установившиеся хозяйственные связи раба с его пекулием, которые являлись важным завоеванием предшествующего времени. Теперь по произволу господина раб отрывался от обрабатываемого им участка земли, от своей семьи и мог быть в любую минуту продан «на вывод» или переселен в город.

Таков был социальный смысл статьи 142 эдикта Теодориха. Однако это предписание не смогло на деле привести к сколько-нибудь длительному и значительному по своим масштабам разрыву хозяйственной связи сельского раба с его пекулием. Экономическое развитие Италии и социальная борьба рабов и других угнетенных слоев италийского общества вели к укреплению связей сельских рабов с землей, к усилению их хозяйственной самостоятельности, чему не могло помешать остготское законодательство.

Укрепление связи раба с пекулием и сближение в этом отложении положения рабов и колонов является одним из очень важных свидетельств разложения рабовладельческого строя и развития феодальных отношений в Италии в VI в.

В эдикте Теодориха и в других законодательных памятниках остготского периода встречается сравнительно мало упоминаний о вольноотпущенниках (liberti. — E. Theod., 30, 48, 103). Эдикт не включает статей относительно условий отпуска рабов на волю, а сообщает лишь о нескольких особых случаях дарования свободы рабам, например с целью избежать их участия в судебном деле в качестве свидетелей, из-за страха разоблачения рабами преступления, совершенного их господином.

Как уже указывалось, вольноотпущенникам, согласно эдикту Теодориха, запрещалось под страхом смертной казни давать показания против своих патронов и их детей (E. Theod., 48). В данном случае вольноотпущенники приравнивались к рабам и оригинариям[115].

Столь редкое упоминание о вольноотпущенниках в эдикте Теодориха и других законодательных актах, хотя и не может служить доказательством сокращения числа либертинов или падения их роли в хозяйственной жизни Италии VI в., по все же, на наш взгляд, не является простой случайностью, если учесть, что в законодательных памятниках Поздней Римской империи вопросу о положении либертинов и регулированию их взаимоотношений с патронами отводится значительное место[116].