Италия и Византия в VI веке

Обычно tuitio даровалась по просьбе церкви, частного лица или правителя области и подтверждалась особой грамотой короля[208]. Преступления против лица, находившегося под покровительством короля, приравнивались к оскорблению величества и наказывались самыми суровыми карами[209].

Институт tuitio генетически восходил к обычаям военной демократии, когда дружинник за верную службу пользовался защитой и покровительством своего вождя. Но в условиях классового общества tuitio приобрело иной, классовый характер; оно превратилось в одно из средств, при помощи которого королевская власть ограждала интересы остготской и римской знати и привлекала ее к поддержке центрального правительства[210].

Кроме того необходимо особо подчеркнуть, что вопреки демагогическим утверждениям остготских королей и их ученых министров, будто правители Остготского королевства в своей деятельности руководствовались высшими принципами правосудия, гуманности и гражданственности, королевская власть в Остготском государстве всегда в первую очередь защищала интересы господствующего класса — остготской и римской феодализирующейся знати.

Остготские короли, Теодорих и его ближайшие преемники, сами выходцы из высшей остготской знати, в первую очередь заботились об охране существующего порядка от выступлений народных масс[211], требовали от подданных повиновения властям и выполнения королевских указов[212], защищали имущественные права и политические привилегии знати[213]. Они вознаграждали за службу своих приближенных — высших военных и гражданских сановников[214], и одновременно закрепляли бесправное положение зависимого населения[215], требовали от народных масс неукоснительной уплаты налогов[216] и повиновения своим господам[217].

В свете всех этих фактов становится ясной беспочвенность идеализации власти королей у остготов, столь распространенной в буржуазной историографии[218].

Свою внутреннюю и внешнюю политику правительство Теодориха осуществляло при помощи ряда должностных лиц и учреждений. Как уже упоминалось, многое здесь было заимствовано из старой римской системы управления, но в соответствии с новыми потребностями и условиями прерогативы и функции большинства сановников и их оффициев существенно изменились.

Так, префект претория по-прежнему оставался одним из высших сановников государства, был окружен — большим почетом и считался влиятельным лицом в королевстве (Cass. Var., VI, 3. 4). Он сохранил свои судебные функции (правда, преимущественно по гражданским делам. — Cass. Var., VI, 3. 3) и финансовые — в области сбора поземельного налога[219], торговых сборов, контроля над внешней и внутренней торговлей и купцами[220]. Его ведению подлежал надзор за куриями, городским управлением и благоустройством городов[221]. Он мог назначать всех чиновников своего оффиция и распоряжаться казной префектуры претория (Cass. Var., VII, 3). Однако по сравнению с периодом Поздней Римской империи власть префекта претория была ограничена, а его прерогативы несколько сужены. Прежде всего префект претория лишился одной из своих важнейших прерогатив — права военного командования, которое перешло к остготским военачальникам (Cass. Var., VI, 3. 4). Несколько сузилась и юрисдикция префекта претория: его судебные решения не только могли быть отменены королем, как ранее императором, но он потерял и право принимать апелляции — это право перешло в королевскую курию (Cass. Var., III, 20). В области финансового управления он делил свои полномочия по сбору налогов с правителями провинций (Cass. Var., IV, 36, 50). Таким образом, высшая римская государственная должность (префектура претория) хотя и сохранилась в Остготском королевстве, оставаясь, как и раньше, весьма почетной, но реальная власть префекта была заметно ослаблена в пользу высших государственных чиновников из среды победителей.