Ицзин. Книга Перемен

Заключительные строки стиха представляют собой филиппики против последователей сексуальной практики искусства внутренних покоев, считавших, что под гостем и хозяином следует понимать мужчину и женщину, и смотревших на правильно совершенное соитие как на лучший путь, ведущий к питанию пневмы и бессмертию. В отличие от них Чжан Бо-дуань, равно как и вся сформировавшаяся традиция внутренней алхимии, понимает соитие как иерогамию иньных и янных пневм в теле адепта, о чем уже неоднократно говорилось выше.

Стиху соответствует гексаграмма «жертвенник» (дин), состоящая из триграмм сюнь и ли.

[67(51)]

Любое из бесчисленных существ
стремится возвратиться к корню;

Кто возвратился к корню,

жизненность обрел опять,
став постоянно сущим.

Но тех, кто знает постоянство,

вернулся к корню,
трудно встретить средь людей;

О тех же, кто порочное творит,

зло возлюбя, повсюду можно услышать.

Первые две строки четверостишия представляют собой видоизмененную цитату из чжана 16 «Дао-Дэ цзина»: «Ведь любое из бесчисленных существ возвращается к корню. Возвращение к корню называют покоем. Покой называют возвратом к жизненности (судьбе, естественной участи – мин). Возврат к жизненности называют постоянством». Лао-цзы рассматривает покой, один из атрибутов Дао, как корень движения (ведь и само Дао, в качестве Небесной оси или Пружины будучи неподвижным, приводит в движение мироздание, в свою очередь являющееся вечным взаимопереходом движения в покой и покоя в движение). Вместе с тем возвращение к корню, к сверхбытию Дао (а именно в «Дао-Дэ цзине», чжан 6, слово «корень» впервые употребляется в онтологическом смысле: «Врата сокровенной женственности [„самки“, пинь] – корень Неба и Земли»), возвращение к корню означает возвращение к Дао как источнику жизненности (мин) и обретение вечной жизни. Однако этого достичь чрезвычайно трудно, лишь незначительному числу людей это удавалось. При этом они, как правило, оставались в безвестности, тогда как шарлатаны и невежды пользуются громкой славой.

Стиху соответствует гексаграмма «молния» (чжэнь), состоящая из двух триграмм чжэнь.

[68(52)]

Оу Е близким передал умение делать мечи,

Уравновешены мягкость

и твердость металла, воды,
и завершен меч Мо-е.

Кого бы ни встретил владелец меча,

намеренья все он знает;

Нежить на тысячу ли вокруг

ударом молнии сражена.

Согласно комментарию Се Дао-гуана, данное четверостишие является метафорой создания киноварного эликсира.

Оу Е – полулегендарный оружейный мастер эпохи Чунь-цю, создавший меч Мо-е (Mo-се), обладавший исключительными и почти сверхъестественными качествами, рецепт изготовления которого он будто бы передал потомкам. Его изготовление предполагало доскональное понимание принципов ковки и плавки, использование твердости и мягкости. Здесь речь идет о духовном мече, сделанном не из металла, а из пневм инь и ян. Однако, судя по тексту Чжан Бо-дуаня, можно предположить и то, что здесь говорится лишь об иньных пневмах (инь ци) металла и воды. Как уже говорилось, внутренняя алхимия использует инь ци для создания бессмертного тела, состоящего уже из одной лишь чистейшей пневмы ян (чунь ян).

Впрочем, из комментария Дун Дэ-нина следует, что в данном случае под металлом нужно понимать не стихию «металл», а пневму (ци) вообще: подобно тому как меч делается из металла посредством переплавок и ковки, так же и бессмертный зародыш выплавляется в киноварном поле из пневм тела адепта.

Владение мечом Мо-е дает его хозяину ряд преимуществ; по учению даосизма, выплавление эликсира наделяет адепта сверхъестественными способностями и силами экзорциста.

Стиху соответствует гексаграмма «сосредоточенность» (гэнь), состоящая из двух триграмм гэнь.

[69(53)]

Бью в бамбуковый барабан,
черепаху зову нефритовый гриб проглотить;

Ударяю по струнам цитры,

призываю феникса выпить скипетр-нож.

Когда проникнут в тело мое,

появится блеск золотой,

Но не следует с профанами рассуждать

о принципе этом вовсе.