Иудея Христа. Рождение новой веры

Особый акцент Иисус делал на всепрощении. В этом смысле очень характерен Его ответ Петру, ближайшему ученику. Когда тот спросил, «сколько раз прощать брату моему, согрешающему против меня? до семи ли раз?», Христос сказал: «Не говорю тебе: “до семи”, но до седмижды семидесяти раз» (Мф. 18: 21–22). Идеи всепрощения, милосердия, безграничной любви и не противления злу были, безусловно, новым веянием в иудаизме того времени, они свидетельствовали о появлении наряду с фарисеями, саддукеями и ессеями еще одного религиозного течения – так называемых назореев, правда, окончательно оно оформилось только после распятия и воскресения Христа.

О «Царстве Божием»

Иудаизм времен Христа имел очень смутные представления о загробном мире. Более того, саддукеи – священники Иерусалимского Храма и прямые наследники ааронидов – вообще отрицали его существование. В отличие от них, фарисеи верили в то, что после смерти человека его душа уходит в другой, нематериальный мир, но в какой форме она там пребывает, они не знали. Ветхий Завет практически ничего не сообщает о мире, существующем за границей человеческой жизни и, вероятно, не случайно. «Ты положил предел, которого не перейдут», – говорит один из библейских псалмов, признавая, что человек никогда не сможет постичь всю глубину замыслов Творца (Пс. 103: 9). Наш Создатель изначально поставил некоторые лимиты для возможностей человеческого познания, и можно предположить, что это сделано в интересах самих же людей. Впрочем, один эпизод из жизни израильского царя Саула все же проливает некоторый свет на раннебиблейские представления о загробном мире. Так, Саул накануне роковой битвы с филистимлянами у горы Гильбоа решил вызвать душу пророка и судьи Самуила, чтобы узнать о своей участи. Но лучше бы он и не спрашивал вовсе, ибо получил страшный ответ: «Завтра ты и сыны твои будете со мною…» (1 Цар. 28: 19). Итак, в Древнем Израиле колдуны и ведуньи вызывали души умерших людей, но, и это примечательно, яхвистские священники, ссылаясь на волю Господа, не только сами отказывались это делать, но и категорически запрещали совершать подобное другим, считая все это язычеством и богопротивным делом. Не случайно Саул с трудом нашел женщину, которая вызывала души мертвых, так как по настоянию первосвященника сам царь приказал преследовать и истреблять таких людей. Иудаизм, как ранний, так и поздний, позволял обращаться только к Богу, причем либо прямо к Нему, либо через Его посредников, например пророков. Эта же позиция в неизменном виде перешла и в христианство.

Иисус был первым, кто принес нам хоть какие-то знания о загробном мире, причем не от язычников и идолопоклонников, а из мира Господа. Он дал ясно понять, что в человеке, представляющем «прах земной», есть единственная бессмертная частица, его душа, которая, по окончании жизни человека, попадает в нематериальный мир. Но представлять пребывание души в этом другом мире как продолжение земной жизни было бы абсолютно неверно. Будучи искушаем саддукеями, которые вообще не верили в существование душ и потустороннего мира, Христос отвечал им: «Ибо, когда из мертвых воскреснут тогда не будут ни жениться, ни замуж выходить, но будут, как Ангелы на небесах» (Мк. 12: 25). Иисус предупреждал, что в «Царстве Небесном», или «Царстве Божием», так Он называл нематериальный мир, стараясь быть лучше понятым народом, многие первые из нашего земного мира будут последними, а последние будут там первыми; «ибо, что высоко у людей, то мерзость перед Богом… ибо много званных, а мало избранных… Истинно говорю вам, что мытари и блудницы вперед вас идут в Царство Божие; ибо пришел к вам Иоанн путем праведности, и вы не поверили ему, а мытари и блудницы поверили ему; вы же, и видевши это, не раскаялись после, чтобы поверить ему» (Лк. 16: 15; Мф. 20: 16; 21: 31–32).

Иисус, примеряясь к уровню Своих слушателей (а он был крайне низок), схематично разделял загробный мир, куда уходят души людей, на две части: одна давала «жизнь вечную», а другая – «муку вечную» (Мф. 25: 46). Лучше всего Он раскрыл представление о разной участи праведников и грешников в притче о богаче и нищем Лазаре. Так, богач, получивший все доброе уже при жизни своей, мучается после смерти в аду, зато праведный Лазарь, имевший только злое в земной жизни, утешается на «лоне Авраама». Между первым и вторым «утверждена великая пропасть», которая не позволяет перейти друг к другу (Лк. 16: 19–26). Эта притча говорит сразу о двух вещах. Во-первых, о неизбежности воздаяния за все содеянное, плохое или хорошее, а во-вторых, что это воздаяние приходит, как правило, только в другом, нематериальном мире.

«Господь – Бог живых, а не мертвых»