Иудея Христа. Рождение новой веры

Повествуя о распятии Иисуса, Евангелия не противоречат, а скорее дополняют друг друга. Однако они представляют совершенно по-разному душевное состояние Христа. Если в самом раннем Евангелии, от Марка, Иисус изображен смятенным, одиноким и оставленным Отцом, то в самом позднем, от Иоанна, Христос уже совершенно спокоен и уверен в том, что все происходит так, как и должно быть. В Евангелиях от Марка и Матфея Иисус ужасается и тоскует, душа Его скорбит смертельно, однако у Него еще есть надежда, что «чаша» страданий и физической смерти «минует» Его, что возможно вмешательство Отца, которое изменит ход событий (Мк. 14: 33–34, 36; Мф. 26: 39). Тот факт, что Иисус шел на распятие, а потом умирал на кресте в полном смятении чувств, подтверждает и Его последнее обращение к Отцу: «Боже Мой, Боже Мой! Для чего Ты Меня оставил?» (Мк. 15: 34). В этих словах столько боли и отчаяния, что ни у кого не может быть и тени сомнения, что Иисус уходил из земной жизни отнюдь не в состоянии душевного покоя, как нас хочет уверить Евангелие от Иоанна. Вероятно, события могли развиваться иначе и Иисус до самого конца полагался на вмешательство Того мира, Который, собственно, и послал Его на проповедь людям. Ведь незадолго до Своего ареста Он говорил людям: «Ныне суд миру сему; ныне князь мира сего изгнан будет вон» (Ин. 12: 31). Однако ничего этого не случилось. Возможно, Иисус ожидал вмешательство Создателя, остановившего в свое время руку Авраама с ножом, занесенным над его сыном Исааком. Но если принесение в жертву Исаака было остановлено в последний момент, то принесение в жертву Иисуса все-таки состоялось. Слова Христа заставляют нас предположить, что на распятии что-то произошло не так, как должно было, и Творец, по недоступной нашему разуму причине, изменил судьбу земного мира, поэтому события стали развиваться совсем в другом русле.

Однако без физической смерти Иисуса стало бы невозможно Его воскресение, а без воскресения Христа у людей не нашлось бы ни веры в Него, ни надежды на Его «Царствие Божие». Таким образом, выполнение миссии Иисуса в нашем материальном мире требовало принесения в жертву Его земной жизни.

День распятия Иисуса пришелся на пятницу, а с закатом солнца того же дня наступала суббота, священный для иудеев день. Согласно еврейскому обычаю, в субботу, тем более пасхальную, нельзя было оставлять мертвые тела непогребенными. И хотя римляне держали обычно на крестах тела распятых многие месяцы (для устрашения других), здесь, в Иудее, они вынуждены были учитывать религиозные традиции евреев, поэтому разрешили похоронить казненных в тот же день. Один из последователей Иисуса, Иосиф из Аримафеи, добился разрешения Понтия Пилата на погребение тела Христа. Правда, учитывая известное корыстолюбие Пилата, тело Иисуса, вероятно, было выкуплено Иосифом за немалую сумму.

Хоронили в Иудее того времени не в земле и не в деревянных гробах, а в пещерах-склепах. Тела покойных умащали благовониями, например бальзамом или миррой, и обматывали особой тканью – плащаницей. Поэтому, когда Евангелия повествуют о том, что «Мария (Магдалина. – И.Л.) стояла у гроба… наклонилась во гроб и видит двух Ангелов» (Ин. 20: 11–12), то в действительности речь идет о погребальной пещере, которая служила в качестве гроба. Вход в такую пещеру закрывался огромным камнем, сдвинуть который было подчас не под силу и нескольким людям. Правда, стоили эти могильные склепы недешево и далеко не все могли позволить себе их купить, однако Иосиф, будучи человеком богатым, приобрел одну из таких пещер неподалеку от Голгофы, места казни Иисуса. За погребением Христа наблюдали те же женщины, что были и на распятии, но все ученики, включая Петра, опять-таки отсутствовали. Евангелие от Иоанна добавляет, что, помимо Иосифа из Аримафеи, на погребение пришел и фарисей Никодим, принесший благовония – смирну и алой (Ин. 19: 39). Тем временем сгустившаяся темнота напомнила о наступлении субботы и погребальные обряды были прерваны до окончания священного дня. Вход в пещеру, где лежало тело Иисуса, закрыли большим валуном, и все разошлись, подавленные горем.

Евангелие от Матфея подчеркивает, что на следующий день у пещеры была поставлена стража, чтобы ученики «не украли» тело Своего Учителя (Мф. 27: 62–66). Однако остальные Евангелия ни о какой страже не упоминают вообще. Если насмерть перепуганные ученики побоялись проводить Своего Учителя в последний путь, то вряд ли они могли даже помышлять о похищении Его тела. Если самый доверенный и близкий из всех учеников Иисуса, Петр, успел трижды отречься от Него в ночь ареста, то кто из них мог осмелиться пойти на «кражу» Его тела? Очевидно, идея с охраной пещеры была призвана исключить всякую мысль у недоверчивого читателя о возможном похищении тела Иисуса Его учениками.

Воскресение