Югославия в XX веке. Очерки политической истории

Во всяком случае, Степинац был приговорен к 16 годам заключения. Судебный процесс, сопровождавшийся широчайшей пропагандистской кампанией, организованной режимом, явно имел политическую цель устрашающего давления на верхушку церкви и ее компрометации. Такую же, хотя скорее преимущественно пропагандистскую цель имело заочное включение люблянского архиепископа Рожмана, успевшего в мае 1945 г. эмигрировать на Запад, в число обвиняемых и осужденных на судебном процессе против Рупника и ряда других в августе 1946 г.¹¹⁹

Несколько менее драматично, хотя и весьма напряженно, складывались отношения между режимом и руководящими кругами СПЦ. Особенностью этих отношений было то, что они оказывались связаны с отношениями между СПЦ и Русской православной церковью (РПЦ), руководство которой во внешнеполитическом плане играло фактически роль инструмента Кремля. В частности, через представителя РПЦ удалось склонить патриарха Таврило Дожича вернуться в ноябре 1946 г. в Югославию. Таврило стал проводить линию, которая колебалась между стремлением как-то наладить сотрудничество с властью и попытками противостоять ее мерам, которые церковная иерархия оценивала негативно. Соответственно колебалось и отношение к нему югославских верхов. Они, со своей стороны, направляли усилия на организацию той части православного духовенства, которая поддерживала режим. Результатом явилось создание объединения этой части священников, и оно использовалось как инструмент политики власти в отношении церкви. Важным средством воздействия на СПЦ тоже были репрессии, возможно, в меньших масштабах, чем в случае с католической церковью¹²⁰.

Существенным фактором и одновременно показателем укрепления коммунистической власти стало успешное подавление ею разрозненного вооруженного подполья, состоявшего из небольших групп, которые скрывались в ряде горных и лесных местностей, главным образом в Боснии и Герцеговине, Хорватии, Косово и Метохии, отчасти в Сербии. Это были уже упоминавшиеся крижары, а также рассеявшиеся остатки четников, албанские боевики, некоторые другие. В основном с упомянутыми группами было покончено в 1945–1947 гг., хотя в отдельных местах их окончательная ликвидация продолжалась даже до конца 1940-х – начала 1950-х годов¹²¹.

Важными политическими событиями стали пленение в марте 1946 г. Дражи Михайловича, скрывавшегося в подполье, и затем состоявшийся 10 июня – 15 июля 1946 г. суд над ним. Суд, сопровождавшийся широкой пропагандистской кампанией, был в значительной своей части инсценирован и использован режимом для максимально возможной дискредитации потерпевшего поражение четнического движения, прежней сербской политической элиты и бывшего югославского эмигрантского правительства, большинство деятелей которого осталось на Западе. Михайлович, как и некоторые из других, обвинявшихся вместе с ним, был приговорен к смертной казни и расстрелян¹²².

Наряду с упрочением своего политического положения, монополии власти и с действиями по установлению своего идеологического преобладания, а в перспективе – контроля в обществе, коммунистический режим, опираясь на поддерживавшую его значительную часть масс, направлял активные усилия на проведение радикальных преобразований по советскому образцу в экономической, социальной, культурной сферах.

Продолжая начатый, как говорилось выше, с осени 1944 – весны 1945 г. процесс сосредоточения ведущих экономических позиций в руках государства, 5 декабря 1946 г. был принят Закон о национализации частных промышленных и хозяйственных предприятий. В основном он оформлял уже реально существовавшее положение, созданное проводившимися до того мерами (переход к государству или под его управление собственности врага, его пособников, отсутствующих лиц, изъятие военной прибыли, конфискация), означавшими фактическую национализацию. Теперь национализация была узаконена и объявлена открыто, а частично и расширена. Общим итогом была полная ликвидация частного сектора в той наиболее важной части промышленности, которая, в соответствии с тогдашней советской моделью, была отнесена к категории общеюгославского значения и к категории значения отдельных республик ФНРЮ. Согласно приводившимся чуть позже официальным данным, полностью государственными стали также 70 % так называемой местной, в основном мелкой, промышленности, вся сфера финансов, транспорт, оптовая торговля¹²³. Еще в конце весны – летом 1946 г. были приняты законы об общегосударственном хозяйственном плане и государственных органах планирования, о государственных хозяйственных предприятиях. Ими вводилась система планирования и организации управления в государственном секторе экономики, во многом подобная той, которая действовала в СССР¹²⁴.