Югославия в XX веке. Очерки политической истории

В августе 1945 г. был принят Закон об аграрной реформе и колонизации. Согласно ему конфисковывалась земля у частных владельцев свыше установленного максимума (45 га общей площади или 35 га обрабатываемой земли) и земельная собственность церкви, банков, предприятий, акционерных обществ вместе с постройками, инвентарем, техникой, оборудованием. Из конфискованной земли вместе с землей, экспроприированной у немцев и «врагов народа», а также некоторой частью существовавшей государственной земли был образован земельный фонд, около половины которого пошло на наделение безземельного и малоземельного крестьянства, бывших партизан, бойцов НОЛЮ и некоторых других категорий ветеранов, сирот, жертв, как формулировалось, «фашистского террора». А другая половина становилась государственной собственностью, и на ней создавались государственные сельскохозяйственные имения, напоминавшие совхозы в СССР, и первые крестьянские трудовые кооперативы, образование которых правящий режим стимулировал и поощрял. Существенной частью аграрной реформы была колонизация, т. е. переселение беднейших крестьян из малоземельных, в основном горных регионов в другие части Югославии, где имелось значительное количество экспроприированной земли, которой могли быть наделены переселенцы-колонисты. Областью наибольшей колонизации стала Воеводина, где находились большие массивы плодородной земли, оставшейся от выселенных немцев¹²⁵.

Индивидуальные крестьянские хозяйства, абсолютно преобладавшие в деревне, тоже охватывались системой государственного контроля и планирования. Составлялись планы сева и обязательного использования обрабатываемых площадей. Важнейшую роль играло введение обязательной продажи крестьянскими хозяйствами преобладающей части урожая государственным закупочным органам. Размеры, сроки, цены и другие условия закупок устанавливала сама власть. В первые послевоенные годы обязательства, налагавшиеся на крестьян, как правило, нарастали. В ряде случаев имели место попытки крестьянского противодействия, но неисполнение административно предписанных условий обязательной продажи каралось строгими мерами, вплоть до тюремного заключения и принудительных работ. При этом проводилась «классовая» политика давления на более состоятельные крестьянские хозяйства, меры против «кулаков»¹²⁶.

В социальной и культурной сферах проводившимися преобразованиями также создавалась модель, в преобладающей мере аналогичная советскому образцу. Все основные учреждения и структуры воспитания и образования, здравоохранения, культурно-просветительского и художественно-культурного профиля, науки, издательской деятельности, средств массовой информации перешли в руки государства либо общественных организаций, находившихся, по сути, под управлением правящего режима и являвшихся его неотъемлемой частью.

При этом усилия режима были, с одной стороны, направлены на как можно большую доступность имевшихся тогда социальных услуг, образования, достижений культуры и научного знания широким массам, тем, кого относили к категории «трудящиеся». Для них, по мере возможности, максимально расширялась система бесплатного здравоохранения, среднего и высшего образования, дошкольных учреждений, реализовывался в промышленной сфере ряд мер охраны труда и социального обеспечения. Совместными усилиями органов власти и подразделений НФЮ, ОСАМЮ, АФЖ организовывалась массовая деятельность по ликвидации неграмотности среди части взрослого населения, по внедрению в быт, прежде всего в деревне, особенно в более отсталых районах, санитарно-гигиенических и других цивилизационных навыков, по проведению медицинских обследований и противоэпидемических кампаний, по развитию художественной самодеятельности, спорта, библиотечному и кинообслуживанию и т. п. Проводилась большая пропагандистская работа в пользу реализации законодательно декларированного равноправия женщин, в пользу женской эмансипации.

С другой стороны, вся эта деятельность велась под знаком интенсивной широкой пропаганды в пользу правящего режима. А что еще важнее, в систему образования, в сферу культуры, в средства массовой информации одновременно, используя господствующее положение КПЮ, усиленно внедрялась с прямым применением административных рычагов коммунистическая, так называемая марксистско-ленинская идеология в качестве единственно правильной и обязательной. С тем, чтобы в качестве таковой она через эти каналы внедрялась уже в массовое сознание. Так стала создаваться система, которая наряду с подъемом образовательного и культурного уровня масс была призвана одновременно служить инструментом их мощной индоктринации. Само приобщение народа к образованию и культуре оказывалось, таким образом, однобоко ограничено канонами тогдашнего идеологического схематизма советского образца, которому следовала КПЮ. Впоследствии это явление получило в историографии обозначение «агитпропкультура»¹²⁷.