Юла и якорь. Опыт альтеративной метафизики

И это далеко не все возможные выводы из свидетельства потертости тех или иных объектов из сферы Zuhanden. Стало быть, сам формат отчетливости и полной однозначности получает здесь некие онтологические возражения, суть которых в том, что тотальная «зачистка окрестностей» не обязательно способствует установлению истины в том или ином онтологическом или онтическом регионе. Пока мы убедились в этом лишь на площадке Zuhanden и еще предстоит посмотреть, как обстоит дело с ясностью и отчетливостью в окрестностях ego cogito, а также со строгостью математической процедуры и другими региональными истинами, которые тоже, возможно, придется привлечь к рассмотрению. Пока для нас важен диапазон собственной точности, искусство фокусировки или притирки, выполняемой щеточкой Витгенштейна.

Конечно, почти всегда основная задача состоит в том, чтобы навести порядок, и она почти совпадает с формулировкой «Навести четкий фокус». Но именно почти. Если безоглядно усердствовать, то рано или поздно можно и переточнить. Поневоле вновь вспоминается известный афоризм: «Ничто так не вредит хорошему человеку, как желание казаться еще лучше». Педантизм из этой же серии и, возможно, представляет не меньшую опасность для мастера подручного, чем нетребовательность. Вспоминается и другая поговорка: «В нашем деле мелочей не бывает», и она как раз требует уточнения, в данном случае продолжения: мелочей не бывает, бывает неправильная фокусировка.

Что ж, оставим пока ясность и отчетливость подручного; возможно, к этой данности, претендующей на собственную точность и истинность, еще придется вернуться.

* * *

Теперь опять ego cogito и окрестности: пора провести ревизию формата ясного и отчетливого в его собственном логове. Скажем сразу: сомнение есть интеллектуальная добродетель, и оно очень важно. Но не менее важен и способ устранения сомнения. Обратимся к Бергсону, одному из самых внимательных читателей Декарта: «Всякое деление материи на независимые тела с абсолютно определенными контурами есть деление искусственное»[52].

Можно сказать, это прямой выпад против ясности и отчетливости, и далее Бергсон пишет:

«Нам дана подвижная непрерывность, где все одновременно и изменяется, и пребывает. Почему же мы разделяем эти два элемента, непрерывность и изменение, и представляем непрерывности в виде тел, а изменения в виде однородных движений в пространстве? <…> Откуда же возникает непреодолимое стремление построить прерывистую материальную вселенную с четко очерченными телами, которые меняют <только> место, то есть взаимное отношение?»[53]

Здесь можно прочитать и запрос на корпускулярно-волновой дуализм, но прежде всего перед нами переосмысление ясного и отчетливого в качестве атрибутов истины. Не является ли это стремление к ясности и отчетливости следствием чего-то совсем другого? С точки зрения Бергсона дело обстоит именно так: «Наши потребности – это, таким образом, пучок света, направленный на непрерывность чувственных качеств и очерчивающий там отдельные тела»[54].

Чрезмерная отдельность отдельных тел описывается здесь как следствие нашей потребности. Но разве это не потребность прояснить, и разве она не направлена на истину? Ведь не может истина быть всякий раз данной просто по факту? Откуда бы тогда взялась столь высокая ценность ее поиска и обретения?

И мы вновь в нелегкой ситуации, когда требуется балансировка (и фокусировка, разумеется) между необходимостью прояснения с одной стороны и, так сказать, манией дискретности и отчетливости с другой?