Юлий Цезарь. Полководец, император, легенда

Арминий, уже наводненный людьми Цезаря, не стал сопротивляться. Некоторое время он находился там, но послал Антония с пятью когортами занять Арреций (современный Арреццо), а затем отправил еще три когорты в Писавр, Фаний (современный Фано) и Анкону. Там тоже не было оказано вооруженного сопротивления. Весть о переправе через Рубикон достигла Рима примерно 17 января. Помпей и его главные союзники в спешке покинули город. Помпей быстро осознал, что в настоящий момент у него попросту нет сил, чтобы остановить Цезаря. Все старшие магистраты покинули Рим, и общественная жизнь Республики перестала функционировать надлежащим образом. Многие сенаторы отправились вслед за Помпеем, памятуя об эпизодах кровавой резни в Риме, устроенной Марием и Суллой. Другие просто разъехались по своим загородным поместьям в надежде отсидеться. Примерно в то же время к Цезарю в Арминий прибыл ряд неофициальных послов. Одним из них был Луций Юлий Цезарь, сын бывшего консула, который служил легатом в течение нескольких лет. Он доставил сообщение от Помпея, который заверял Цезаря, что его действия продиктованы не личной враждебностью, а его долгом перед Римской республикой. Старый союзник предлагал Цезарю добровольно сложить командные полномочия и, таким образом, предотвратить гражданскую войну. Сходное предложение было доставлено претором Луцием Росцием. Цезарь ответил, что он хотел лишь воспользоваться правами, законно полученными им по воле римского народа. Его противники уже собирают войска; если они хотят мира, то Помпей должен отправиться в свою провинцию, а потом оба сложат свои командные полномочия и распустят армии одновременно с роспуском всех остальных войск на территории Италии. Не в последний раз Цезарь также предложил Помпею личную встречу. 23 января Луций Цезарь-младший прибыл к Помпею, который теперь находился в городе Теане в Апулии. Согласно Цицерону, писавшему об этом событии два дня спустя:

«Условия Цезаря были приняты с оговоркой, что он должен немедленно убрать все свои гарнизоны из занятых городов за пределами его провинции. Когда это будет сделано, мы вернемся в город и уладим дело в сенате. Сейчас я надеюсь, что мы сможем сохранить мир, так как один полководец сожалеет о своей поспешности и безрассудстве, а другой — о нехватке сил» [8].

Цезарю были направлены письма, где сообщалось об этом предложении. По его собственным словам, он должен был «вернуться в Галлию, оставить Арминий и распустить свое войско». Он посчитал это «большой несправедливостью». Помпей не назначил дату своего отъезда в испанские провинции, сложения командных полномочий и роспуска своей армии. Было ясно, что Цезарю фактически предлагают отказаться от военного преимущества, достигнутого внезапным вторжением. Противники хотели, чтобы он отступил и поверил, что они обеспечат сочувственное рассмотрение его требований на будущих заседаниях сената. Цезарь не имел никаких оснований полагать, что дела для него пойдут лучше, чем во время дебатов за последние полтора года. Помпей и его союзники не доверяли Цезарю в достаточной степени хотя бы для того, чтобы прекратить набор войск в ожидании ответа на их условия. Со своей стороны, Цезарь не доверял им настолько, чтобы сделать первый шаг к миру и вернуться в свою провинцию. Судя по всему, его особенно раздражало нежелание Помпея лично встретиться с ним. В прошлом они хорошо ладили друг с другом, и он был уверен, что сможет достичь искреннего соглашения со своим бывшим зятем. Помпей же, вероятно, сомневался в том, сможет ли он противостоять настойчивости и личному обаянию Цезаря. Не стоит забывать и о том, что он боялся пасть от руки убийцы, памятуя о предыдущей гражданской войне, которая отличалась крайней жестокостью. Но решающую роль, по всей видимости, сыграла его связь с Катоном и другими новыми союзниками. Его дружба с Цезарем началась давно, и многие помнили былую мощь триумвирата. Независимо от своих намерений, Помпей понимал, что Катон и другие просто не поверят в его искренность и лояльность, если он лично встретится с Цезарем. Катон уже убеждал сенат назначить Помпея главнокомандующим до окончания кризиса и разгрома мятежного проконсула. Его предложение было отвергнуто действующими и бывшими консулами, слишком гордыми, чтобы поставить над собой кого-то другого. Взаимная ревность и подозрения между союзниками так же препятствовали мирным переговорам, как и недоверие между противниками [9].