Юность

— Ага… а нас кто учить будет?

— Найдутся, Мить! Я ить не последний человек — чай, в пластунах отвоевал, не пехоцкий! Трофеи имал, да и тово-етово… знакомства, куда ж без них? Всю верхушку здешнюю, которая из русских, самолично знаю, а с Егором Кузьмичём так даже и земляки мы с тобой, так-то. Даже и сродственники мал-мала, хучь и не близкие.

— Из нерусских тоже знаю, — добавил он после короткого раздумья, — но это уж и не знаю, за ково генерала Бляйшмана щитать! Хы!

— Сговорился с кем надо, — уже спокойней продолжил он, — обещалися сами подойти, и работников из машонов пригнать.

— Машоны… — малец зафыркал и поворотился к младшему брату, — а?!

Тот заулыбался в ответ, не отпуская палку с гуляющей по ней забавной медлительной ящеркой, меняющей цвет. По малолетству ему ящерка интересней, и вообще — вот кому раздолье! Пять лет уже — достаточно большой, штоб не у мамкиной юбки вертеться и понимание иметь. Но и не так, штоб работать — так тока, приучаться к труду тихохонько.

А вокруг дива дивные, чуда чудные! Только глаза распахни, и будто в сказке живёшь! Жизнь как скаска, а?!

— Племя такое, — улыбнулся отец, — машоны под матабеле ходили, в рабах. Матабеле, они те ещё злыдни, а ети ничево… работящие. Расчистят нам плантацию, а знающие люди за тем проследят, поживут здеся. Заодно и нас поучат, што и как выращивать и строить.

— Ишь… — озадачился старшенький, — я чай, сильно недёшево такое стоит, тять?

— Да уж не дороже денег! — усмехнулся тот, скрывая озабоченность под напускной уверенностью, — Михаил Ильич, Пономарёнок который, он помочь обещался, но тока тем, кто согласен единым кулаком, а не наособицу, значица.

— Кооперативы! — в небо ткнулся корявый палец, хозяин которого смутно понимал значение слова, но имел почти безграничное доверие к тому, кто его произнёс.

* * *

— Доставшиеся нам карты изобилуют неточностями, порой едва ли не фатальными, но в общем и в целом с их помощью можно выстраивать некую стратегию действий. С учётом рудников, рельефа местности и уже имеющихся железных дорог, можно пусть грубо, в первом приближении, но выстраивать достоверные логистические маршруты и предполагать наиболее вероятные места для строительства городов.

— Солидно… — протянул один из бородачей в поддёвке, обозревая карту, и отошёл в глубокой задумчивости.

— Кхе! Все кубышки распечатывать… — пожилой мужчина, скрестив руки на груди, глядел на карту, не мигаючи. Так же, не мигаючи, он перевёл взгляд на Пономарёнка, собравшево уважаемых людей у себя дома.

— С вами или без вас, — спокойно ответил тот, не отводя взгляда. Короткое противостояние… купец заморгал заслезившимися глазами и дал себе зарок не меряться больше, а то…

«— Чисто аспид в обличии человечьем!»

— Мы, — выделил словами Михаил Ильич, — уже начали. Ветераны в большинстве своём согласны на кооперацию, буде от нас пойдёт помощь. А это ни много, ни мало — свыше трёх тысяч участков, расположившихся согласно нашим инструкциям.

— Логистика, говоришь… — переглянувшись, несколько староверов приблизились к карте, — значит, и все они…

— … расположились так, — подхватил Пономарёнок, не двигаясь с места, — што путешествовать можно едва ли не с плантации на плантацию, в самых сложных случаях разрыв составляет не более трёх-четырёх дневных переходов.

— О как… — снова переглядки, — и опереться на ети плантации можно будет, коли нужда возникнет?

— Именно, — только капля пота, проползшая по виску, выдала волнение юного офицера. Или это всё же жара? — Опереться не только в путешествиях, используя как постоялые дворы и укреплённые пункты, но и при необходимости — как плацдармы для разработки близлежащих месторождений.

— А ежели… — остро глянул на него один из старообрядцев, — мне не нужны — все, а лишь одна плантация как… плацдарм?

— Единая система кооперации несёт больше выгод и меньше расходов для товарищества в целом, — уставился ему в глаза Михаил Ильич, — всё давно подсчитано, и вы можете получить копии подсчётов с нашими соображениями. Впрочем, помимо вклада в кооператив, никто не мешает вам вкладываться отдельно и в приглянувшуюся плантацию.

— И не купишь землицу, без гражданства-то, — крякнул купчина, отворачиваясь, — а оно тока через временно́й ценз, ну или кровушку, в боях пролитую. Н-да… так бы…

— Оно бы и да, — согласился с невысказанным другой купчина, комкая рыжеватую бороду, — не сразу-то она пойдёт, кооперация-то. Пока туды-сюды… наломаемся! В нашу пользу подвинуть бы, ить риски, да немалые!

— И капиталов простой, — согласной загудело сразу несколько старообрядцев, сплачивая ряды, — подвинуть бы!

— С вами или без вас, — Михаил Ильич чуть усмешливо пожал плечами и замолк.

— Оно ить без нас-то… — начал рыжеватый и замолк, оглядываясь на старцев, сидящих за столом чуть поодаль. Сморгнул… и будто забыл о них.

— Три тысячи плантаций, — Пономарёнок улыбался уже откровенно зло, — да на каждой — семья сидит, ну или сядет, как из Расеи супружницы да родители переедут. И я чай, не только они! Небось немало тех, кому терять дома нечево, а тут — не пустое место, а землица! Да на землице родня сидит, а?!