Юность

— Черный орк, — поправил император свою жену. — А это значит, что он может контролировать свою ярость уже сейчас. Да и отличается от других ясностью ума. Немного жадноват, но, скорей, он умеет их считать. Он не дрожит над каждым золотым, трем мальчишкам подарил орочьих боевых щенков. Хотя тут скорее детский поступок, они потому и орочьи, что с их характером и агрессивностью смогут совладать лишь орки. Надо будет их напоить зельем для усмирения.

— Кого, детей? — вскрикнула императрица.

— Нет, конечно, щенков, — успокоил император.

— А что с Грошиком будет. после праздника?

— Пойдет в офицерское училище за счет короны. Это и будет его наградой.

— И все? — спросила она с удивлением в голосе.

— Еще золотом наградим! Оно ему как раз пригодится, он там задумал автрубус какой-то создать. Эксперты говорят, выгодный проект. Мы посмотрим, как он его запустит и что будет с прибылью. Наш гном хотел самостоятельно все сделать, а его за идею золотом наградить, но я не согласился, — немного соврал император. — Дадим ему год, времени, а затем уже сами запустим свои автрубусы. Да, и не называй его Грошиком, он этого не любит, — соскочил император со скользкой для него темы.

— И для империи лучше иметь героя, которого нет, его тогда легче контролировать, — с улыбкой на устах произнесла императрица.

— Какая ты у меня умница, — произнес император, положив голову к ней на колени и приложив ухо к животу.

Глава 7. Утро

В который раз убеждаюсь, что раннее утро добрым не бывает. Меня разбудил стук в дверь, и она сразу же раскрылась. В комнату вошла небольшая делегация, не дожидаясь ответа с моей стороны.

— Доброе утро, Грошик, — поздоровался человек в абсолютно черной одежде, — не стоит пытаться сбежать, — перехватил он мой взгляд, что заметался по комнате. — Мы пришли пригласить во дворец, где тебя ждет достойная твоих деяний награда, — произнес он, а сам хлыстом щелкал по своему сапогу. На нервах играет, собак такой.

— Ага, пригласить. А потом, наверное, помогут мне из дворца подарки нести или меня потом унесут и прикопают после ваших дружеских похлопываний? — борзеть так борзеть, решил я.

— Нет. Зря переживаешь, — произнес он, подмигнув мне, — это почетный караул, и его задача — проводить тебя на имперский бал по случаю дня рождения юного принца и проследить, чтобы ты не заблудился на просторах нашего города, — сказал он, продолжая играть на моих нервах, постукивая хлыстом по своим сапогам.

— Все хорошо, только я не Грошик, а всего-навсего орк-полукровка, — произнес я, демонстративно потягиваясь.

— Не надо скромничать. Нам все известно про тебя: и как ты сражался на переправе, и как целое стадо диких брунгов на преследующий вас отряд вывел. Даже известно, как ты организовал несанкционированный праздник и поднял восстание в городе. Так что неуловимый Грошик попался в мои сети. Обо мне будут рассказывать легенды, а не о тебе. Грошик. — С последним словом он громко ударил хлыстом по ноге.

Этот удар послужил мне сигналом к действию, я не собирался становиться чьей бы то ни было ступенькой для того, чтобы пробраться в легенды. Скажем дружно — нафиг нужно. И я начал действовать. Не бросился на гвардейцев с кулаками и не попытался выскочить в небольшое окошко, нет, я поступил по-другому. Потянулся к яблоку и спокойно стал его жевать на глазах у всех. Человек в черном пристально смотрел на меня, и в его глазах играли искорки смеха. «Смейся, смейся. Хорошо смеется тот, кто смеется над трупом врага». Затем я резко кинул яблоко в окно и соскочил с кровати, но не с сторону окна, куда качнулись гвардейцы, а в противоположную от них. Опять же, я не бросился к дверям. Одним движением разорвав одеяло с периной, устроил из перьев завесу. Пух явно отборный: медленно опускался и от малейшего движения взмывал в воздух. Затем я одним плавным движением нырнул под деревянную кровать, ускользая от броска гвардейца, и, оказавшись на той стороне, бросил подушку с криком «Держи» в того из гвардейцев, что еще перекрывал дверь. Он, как и большинство людей в его ситуации, поймал на автомате летящую в него подушку. А я с криком «Спарта» врезался в него всем телом. Мне удалось его лишь на полкорпуса сдвинуть, но этого расстояния хватило, чтобы проскользнуть в дверь.

В коридоре у меня было два пути: вниз по лестнице, где, зуб даю, стояла охрана, или на чердак. Из него можно попытаться прорваться на крышу, а там будем смотреть. На одном дыхании я влетел на чердак, старательно по дороге раскидывая все, что попадалось под руки в надежде, что преследователи ноги переломают, пока будут пробираться через завалы, которые я устроил.