Юность

В самом храме мне пришлось притронуться к дереву, оно стояло по центру здания и своей кроной заменяло крышу. И как только я прикоснулся к дереву, меня словно оттолкнуло от него. Тут же подошел один из друидов и с ехидной улыбкой попросил меня на выход, дескать, здесь мне официально не рады и делать мне тут нечего. Вот спрашивается, зачем приходил? Хотя кое-какую информацию я все же получил. Ее процедили через зубы, с натянутой улыбкой. Эльфийские бог или боги — я не заморачивался с их количеством и назначением — меня не признали, но и не оттолкнули от себя. Если в двух словах, им на меня наплевать, если я хочу, то могу ходить в их храмы, а могу и не ходить. На последнем варианте мой сопровождающий сделал особый акцент и посоветовал остановиться именно на нем. Но ряд услуг местных друидов он не забыл предложить. Да и для получения услуг от друидов не обязательно заходить в храм, достаточно лишь иметь звонкую монету в кармане.

Все остальное время перед училищем я просто гулял по городу, а вечерами учил местную азбуку и написание цифр. Слава тебе, господи, но система счисления была такой же десятичной, как и у нас. С арифметикой худо-бедно разобрался сразу, благо нас в детстве учили. Вот с алфавитом пришлось сильно помучиться, пока я выучил звучание и написание, а грамматику придется, чувствую, очень долго учить.

Прогрессорством здесь занимался точно какой-то римлянин, судя по некоторым цифрам и мелким деталям окружавших меня вещей. Но и другие культуры тоже прикладывали свою руку, по крайней мере, я так думаю. Вот русских не было или не оставили они такого яркого следа в виде водки, хотя в кабаках я не был, может, и продают. Бани здесь были явно римские, общие, с бассейнами для купания и парилками; может, парилки и есть привет из России.

Я пару раз туда ходил косточки, так сказать, погреть, но честно, мне больше всего нравятся наши русские деревенские бани, где один паришься и сам регулируешь пар или с друзьями под пиво или квас.

В один прекрасный день за мной подъехала самая натуральная карета. С утра вроде как не предвещало нечего, срок, когда за мной должны был приехать, прошел три дня назад, о задержке меня известил курье. Я сидел себе спокойно во дворе и предавался блаженному ничегонеделанию. Как вдруг нарисовались нежданные гости, с кучером, двумя лакеями и одним орком. Если лакеи были абсолютно серыми личностями, незаметными, ничем не выделялись и старались не отсвечивать и делать лишь то, что им приказывали, то сам орк был полной противоположностью. Первым делом он представился как мой персональный наставник и пообещал из меня сделать человека, вернее, орка и научить Родину любить.

А процесс привития любви к родине начался с обследования моего багажа. Мое скромное мнение, как всегда, в расчет не принималось, он бесцеремонно выкинул все, что я приготовил в дорогу. Каждая вещь, что он откидывал, сопровождалась комментарием, что она не соответствует уставу. Ему дать волю, он меня бы в карету усадил в том, в чем мать родила, все, видите ли, не по уставу. Интересно, он и зубы чистит, строго как в уставе прописана? Пришлось идти в карету без багажа, он ничего не дал взять.

В карету меня посадили одного, орк сел рядом с кучером, двое лакеев сзади, на спинальной проступке, в компании с Сержем. А в моем распоряжении было все внутреннее пространство. Сидения широкие и мягкие, как, впрочем, и спинки. Окна застекленные, с возможностью открыть, а точнее, снять полностью. Это вам не машина, где за ручку покрутил и стекло опустилось.

Повезли меня сначала за город, где орк провел ревизию моего фургона, на котором я ездил, и как ни удивительно, забраковал его. Да и еще отчитал за то, что я забросил животных. Тут он прав, мы в ответе за тех, кто нам достался. Затем он оставил меня и уехал на карете. А вернулся спустя два часа, уже без кареты, но с двумя телегами. Одна предназначалась для транспортировки хоргов, другая была разделена на два отсека: в первом стояли ряды с клетками для псов, а второй отсек жилой. В каждую из телег были запряжены по четыре тягловых лошади и две шли в поводу.

Все вещи гоблинам пришлось перетаскивать из наших повозок во вновь приобретенные, через «сита» орка, что так и не соизволил представился. Часть вещей он безапелляционно отсеял, а вот губную гармошку я не позволил уже у меня отобрать. А то он вознамерился было и ее оставить, тут я встал, что называется, на дыбы и демонстративно забрал ее, положил в специальный кожаный чехол и убрал в карман. Орк молча сверлил меня взглядом, но ничего не сказал, а продолжил сортировку багажа. Дальше я под его внимательным взглядом и обстрелом едкими комментариями оседлал хорга и продолжил наше путешествие уже верхом. А повозку с оставшимися вещами пришлось оставить, не бросить, а именно оставить. За ней приедет человек из интендантской службы и заберет, я так подозреваю, вещи, что там остались, будут приятным бонусом интендантам. Животных и саму повозку продадут, а деньги передадут в опекунат.