Юность Барона. [3 книги]

Хороший он человек, Гришка! И при иных обстоятельствах вполне могли бы они с Бароном сыскать друг в дружке родственные души. Ну да не инспектор Анденко — герой нашего романа. Засим пожелаем ему новых звезд на погонах да не подпорченной финками, мойками, волынами и кастетами блатарей милицейской шкурки и проследуем далее.

По следам чудом избежавшего задержания Юрки Барона…

* * *

Погода в столице установилась — не чета питерской.

Когда в начале седьмого утра Барон сошел с поезда, огромный термометр, установленный в зале Ленинградского вокзала, уже показывал +17. Рынок начинал работу с семи, и Барон решил прогуляться до Можайского Вала пешочком. Давненько не бродил он по Москве ногами и просто так. Опять же подумать, поразмышлять по дороге было о чем. Ох, и было!..

У центрального входа на Дорогомиловский рынок внимание Барона привлек уличный стенд со свежим утренним номером "Правды". Вернее — броский заголовок передовицы: "О ВНЕСЕНИИ ИЗМЕНЕНИЙ И ДОПОЛНЕНИЙ В УГОЛОВНЫЙ КОДЕКС РСФСР". Для рядового обывателя чтение подобного рода казенных документов — скука смертная. Но для таких, как Барон, персонажей — жизненная необходимость. Ибо, кто предупрежден — тот вооружен. Так что Барон простоял у стенда минут пять, не меньше. А всё потому, что "изменения и дополнения" носили характер жутковатый. Если кратко: отныне вводимое законом число уголовных статей, по которым предусматривалась крайняя мера (вышак), увеличивалось с 24 до 31. Не хило! Правда, в основном то были статьи, с которыми Барон сосуществовал перпендикулярно (изнасилование, получение взятки, нарушение правил о валютных операциях, хищение госимущества в особо крупных размерах и т. д.). Но! Во-первых, сама позиция власти, заточенная на очередное закручивание гаек, мягко говоря, не радовала. А во-вторых… От милицейских подстав все равно не застрахован никто. И вчерашняя ленинградская история — наглядное тому подтверждение.

Налегке, без привычного, греющего руку чемоданчика Барон пересек несколько торговых рядов, вышел на базарную площадь и дотопал до сапожной будки. Старый знакомый был на месте и уже что-то такое починял-подшивал.

— Мерхаба, Халид! Заратустра в помощь!

— С приездом, дарагой! Что-то ты к нам зачастил, да? — расплылся было в улыбке старик, но почти сразу и нахмурился — считал настроение. — Праблэмы?

— Есть такое дело. Мне бы схорониться.

— Дажэ так?

Халид выбрался из будочки, подслеповато осмотрелся и молодецки свистнул.

— Эй, Санька! Хади суда!

Тотчас к ним подбежал шпанского вида пацаненок лет двенадцати.

— Чего, дядь Халид?

— Присмотры за заведэнием.

— Ладно.

— Пашли, Юра…

* * *

Минут через пять они спускались в небольшое подвальное помещение, переоборудованное под относительно жилое. Примерно так могла выглядеть дворницкая Тихона, в которой состоялась эпохальная встреча товарища Бендера и Кисы Воробьянинова. В рыночном лежбище Халида все было предельно аскетично, но зато чисто, тепло и относительно безопасно.

— Будто и не изменилось ничего. А ведь столько лет прошло.

— Зато ты, Юра, изменился. Патому саветы тебе, как в тот раз — помнишь? — давать не собираюсь. Свая галава на плечах, да?

— Голова как у вола, а всё кажется — мала, — невесело отшутился Барон.

— Но… я так думаю, в Маскве, при таких раскладах, рассыжываться тэбе неслед. Она, канэшна, бальшая, Масква. Но так и челавэк — пабольше иголки будет?

— Верно ты говоришь. Я, собственно, к вам с оказией заскочил — баланец с Шаландой подбить.

— Всё, что са сваей стараны мог, я для Шаланды сдэлал. Даже Вахтанга — туда-суда, привлек. Дальшэ — ваши тэмы и расчоты… Ни капейки лишней свэрху не взял. Вэришь-нэт?

— Верю, конечно. Я же знаю, что ты у нас — труженица-пчела.

— Как сказал?

— Мне один доходяга, из интеллигентов, на пересылке такую теорию толкнул. Дескать, человечество делится на две категории: есть люди — мухи, а есть люди — пчелы.

— Ай, харашо сказал!

— Слушай, Халид, я еще в прошлый приезд хотел тебя попросить. Да замотался, со всей этой беготней.

— Гавары.

— У вас тут на рынке, у центрального входа, пару раз в неделю безногий обретается. Митяем зовут.

— Видел, знаю.

— Он копилки глиняные мастерит, а супруга его, Зинаида, где-то здесь их продает. Просьба у меня… Вот, держи. Будем считать, это своего рода кредит. Можно сделать так, чтоб из этих денег кто-то из твоих периодически по одной-две "кошки" у нее покупал?

— Без праблем, — не задавая лишних вопросов, старик убрал деньги в шкатулку. — Сдэлаем.

В расположенное под самым потолком крохотное окошко постучали.

Халид, кряхтя, забрался на табурет и приподнял уголок занавески.

— Филька прышол.

— Ох ты! Жив курилка? В ящик от пьянки не сыграл?

— Мала-мала живой. Что ему, дураку, сдэлается?.. А вот Катьку залетный адын парезал… насмэрть…

— Да ты что? Когда?

— Два года назад… У нас с Филькой… туда-суда дела. Не нада, чтобы он тебя… Пасыди тут, я закрою… Час, может палтара, нэ больше, буду.

— Здесь, поблизости, магазина школьных принадлежностей, случаем, не имеется?

— А што нужно?

— Не в службу. Нужен тубус для чертежей, длина — не менее метр двадцать.