Юридические аспекты организации и деятельности Парижского Парламента во Франции

В 1566 г. был принят Ордонанс «О реформировании правосудия», в соответствии с которым (ст. 1, 2) «все суверенные суды обязаны были приступать к регистрации без задержек, однако они могли отправить королю поправки очень оперативно»[492].

Тем не менее, как отмечают исследователи, «последствия данного ордонанса сошли на нет», поскольку королю приходилось для регистрации своих актов самому приходить в Парламент[493].

В 1597 г. король Генрих IV (1589–1610) раздумывал о принятии декларации, предусматривающей отстранение палат Парламента от участия в регистрации королевских актов. Однако соответствующая декларация так и не была принята, поскольку король получил от Высшего суда королевства обещание, что парламентарии будут вести себя благоразумно[494].

Непосредственно первым действующим шагом на пути ограничения полномочий королевского суда в области законодательства стало принятие 16 января 1629 года королевского Ордонанса «О жалобах Генеральных Штатов Парижа 1614 и Ассамблей нотаблей, объединенных в Руане», который получил название «Кодекс Мишо» (Code Michau)[495] по имени своего автора хранителя королевской печати Мишеля Марийяка. Он представлял собой систематизированное собрание правил и установлений, принятых Генеральными штатами 1614–1615 гг. и Ассамблеями нотаблей 1626–1627 гг.

Красной нитью через «Кодекс Мишо» проходит идея о королевской власти как о единственной, бесспорной власти во Франции. В нем подтверждались суверенные права монарха в области финансов, во внутренней и внешней политике.

Кроме того, «Кодекс Мишо» содержал положение, касающиеся права регистрации и права ремонстрации Парижского Парламента.

Так, в соответствии со ст. 52 Кодекса регистрация королевских актов в Парламенте не должна превышать 6 месяцев[496].

Согласно ст. 53 Кодекса «давайте предпишем любому нашему суду, что в публикации эдиктов, постановлений и писем-патентов, которые им будут направлены, если только наши суды сделают несколько ремонстраций в каких-то частях указанных эдиктов, ордонансов: их можно представить через 2 месяца. Мы хотим и приказываем, чтобы публиковались любые королевские акты в любом случае, в независимости от проверки их Высшим судом королевства»[497].

Данные положение вызвали волну недовольства со стороны парламентариев. Чтобы добиться регистрации ордонанса, пришлось прибегнуть к процедуре «ложе правосудия» — король 16 января 1629 г. лично пришел на заседание Парламента и потребовал зарегистрировать его без оговорок.

Тем не менее, в связи с большим объемом соответствующего документа (461 статья), который даже не мог быть зачитан на «королевском заседании», с позицией парламентариев о том, что регистрация ордонанса в таких условиях была бы простой формальностью, королева Мария Медичи, исполнявшая роль регентши во время отъезда короля, разрешила обсудить «Кодекс Мишо» в срок не более 4 месяцев.

Однако за 4 месяца были обсуждены только 13 первых статей. Кардиналу Ришелье, занятому покорением гугенотов и военными походами в Италии, было не до Кодекса[498].

Более того, после падения Марийяка в ноябре 1630 г. о его Кодексе забыли. А поскольку процедура обсуждения осталась незавершенной, у Парижского Парламента появилось право считать регистрацию не состоявшейся, а, следовательно, «Кодекс Мишо» — не действующим.

Следующим шагом на пути ограничения полномочий Высшего суда королевства в области законодательства стала регистрация с применением процедуры «ложе правосудия» Ордонанса «О новых правилах ремонстраций» в феврале 1641 г[499].

В соответствии с данными правилами королевские ордонансы политического характера должны регистрироваться без всякого обсуждения и ремонстраций. Финансовые ордонансы, если были зарегистрированы в присутствии монарха, должны исполняться без всяких оговорок, за исключением ситуаций, когда парламентарии могут сделать такие ремонстрации, которые помогут эффективнее исполнить данные королевские акты.

Начало правления короля Людовика XIV (1643–1715) ознаменовало собой новый этап развития абсолютизма во Франции. С точки зрения крайней централизации власти XVII век действительно можно назвать «веком Людовика XIV», которого придворная историография льстиво нарекла «королем-солнцем»[500].

Дальнейшее ограничение полномочий Парламента, в том числе его права регистрации королевских актов, и вытекающее из этого права вносить поправки (ремонстрации) с новой силой набирает обороты.

Срок представления ремонстраций Парижского Парламента вновь ограничил «Гражданский ордонанс реформирования правосудия», зарегистрированный в присутствии короля в апреле 1667 г.[501]

Согласно ст. 5 данного Ордонанса Высший суд королевства имел право заявлять ремонстрации в срок не более недели уже после регистрации соответствующего королевского акта: «для судов, которые находятся в местах нашего пребывания неделя, для управляющих отдаленно — 6 недель»[502].