Юридические основания к суждению о силе доказательств и мысли из речей Председательствующего по уголовным делам

Отказ от борьбы с обвинением создает предположение невозможности ведения ее вследствие основательности обвинения. В судебной практике собственное сознание всегда представлялось излюбленным доказательством виновности по весьма понятной причине. Оно уменьшает количество тех затруднений, которые возникают в уголовном деле при отсутствии сознания, облегчает работу суда и дает ему возможность основать свое убеждение на этом сознании, не прибегая к утомительной и часто опасной борьбе с сомнением по делу. Но судебная практика постоянно свидетельствовала и о том, что собственное сознание подсудимого не всегда надежное доказательство и что оно нуждается в серьезной проверке для того, чтобы судья решился положить его в основание обвинительного приговора. Свидетельство против себя может быть дано по многим причинам: 1) вследствие отвращения к жизни, вследствие огорчений, которые могут привести несчастного человека к желанию избрать этот род самоубийства, когда дело идет о важном обвинении; 2) вследствие тяготеющего над обвиняемым подозрения и происходящего отсюда весьма удрученного положения его, отчаяния и полной апатии, овладевающих нередко лицом, неправильно привлеченным к уголовному суду; 3) вследствие психической ненормальности, или по расстройству ума и заблуждениям разума, как признание в колдовстве, в сношении с адскими духами; 4) с целью возвести на кого-либо обвинение в соучастии по злобе или, наоборот, вследствие симпатии к лицу, которого обвиняемый хочет спасти, как, напр., близкого человека, пожертвовавши собою; 5) вследствие усердия к религии или любви к отечеству (великодушная ложь); 6) вследствие корыстных побуждений, чтобы за условленную цену избавить настоящего виновника от наказания за совершенное им преступление; 7) с целью оградить себя от другого обвинения, наиболее важного, или, чтобы не выдать, напр., тайну женщины. Все эти обстоятельства внушают сильное подозрение к показанию обвиняемого, могут ввести правосудие в заблуждение и создать судебную ошибку. Опасно верить сознанию подсудимого, опасно приписывать человеку преступление только потому, что он сам себя обвиняет, когда обстоятельства, эти молчаливые свидетели и докасч ики преступления, идут вразрез с сознанием или не подтверждают его.

При оценке доказательного значения сознания подсудимого надо иметь в виду наличность некоторых признаков — его форму и содержание. В этом последнем отношении для оценки его имеют значение свойство фактов, в нем изложенных, действенность изложения при многократности показаний, источник, из которого обвиняемый черпает передаваемое им, порождаемая его показанием уверенность в том, что он верно воспринял факты и отчетливо передал их, полная сознательность в его рассказе о конкретном обстоятельстве дела, отсутствие противоречий, полнота и согласие создания с другими обстоятельствами дела, возможность проверить его другими доказательствами, отсутствие физического или нравственного принуждения обещаниями, ухищрениями, угрозами или тому подобными мерами вымогательства, отсутствие подозрения в том, что сознающийся губит себя или, наоборот, сознанием в меньшей вине старается купить незаслуженное сочувствие, умолчание о большей вине и оставление ее без рассмотрения, в том, что оно сделано не с целью направить правосудие на ложный путь, отклонить подозрение от близких лиц, отсутствие всякого сомнения в чистосердечии, в правдивости сознающегося. Справедливость требует, чтобы собственное сознание подсудимого бралось как оно есть — в полном составе. Изменение признания в каких-либо подробностях, легко ускользающих из памяти, ошибочность или лживость обнаруженная в части его показания тем самым не уничтожает еще силы других частей его объяснения насчет существенных фактов, но должно побудить судью относиться к ним с особенной осторожностью; противоречие же в существенных частях предполагает, что одна из них ложна.