Юрий Андропов. На пути к власти

Важно подчеркнуть, что вопрос о переселенцах коренной национальности был не только хозяйственный, но и политический. Так, в населенных пунктах в западной части Карелии, отошедшей по мирному договору СССР и Финляндии 1940 г. к Советскому Союзу, осталось немало финнов, которых после Зимней войны советские власти должны были репатриировать в Финляндию, но это не было сделано, что порождало ненависть с их стороны, включая часть карел, также желавших репатриироваться (см.: Синицин, 2015: 284). По свидетельству Урхо Кекконена, который в качестве депутата сейма в 1940–1943 гг. был руководителем Комитета по делам переселенцев[34], репатрианты, эвакуированные с территории, отошедшей в 1940 г. по мирному договору к СССР, были настроены крайне враждебно к Советскому Союзу (РГАСПИ. Ф. 495. Оп. 269. Д. 31. Л. 212). На военных фотографиях из финляндского архива запечатлены сюжеты подписания документов об экстрадиции, погрузке и отправке ингрийцев (ингерманландцев) 18 июня 1944 г. в Финляндию на немецком транспортном судне в порту Палдиски (Архивные фотографии военного времени: Электронный ресурс).

Среди ингерманландцев, которые длительное время проживали в районах, составлявших территорию Финляндии, также наблюдалось стремление к выезду из СССР в Финляндию или другие страны. Ингерманландцы подверглись неоднократным репрессиям в СССР в 1930-е – начале 1940 гг. Недальновидная позиция советского руководства в национальной политике неизбежно привела бы к разочарованию местного коренного населения: со стороны власти не было сделано ни анализа реальной ситуации, ни разработки и принятия принципиальных решений, предвосхищавших негативные проявления. О проведении в рамках национальной политики конкретных мер в пользу репрессированных народов в условиях сталинизма никто не задумывался. Вместо принятия подобных решений по национальным проблемам советское руководство требовало усиления карательных мер от спецслужб против националистических и «буржуазных» проявлений, наказания недовольных граждан.

Вопрос об объективных трудностях интеграции финно-угорских народов в новое советское пространство вообще не только не обсуждался, но даже не ставился. В феврале 1940 г. советское руководство приняло решение о переселении более 2 тыс. бывших граждан Финляндии, оказавшихся на территории, присоединенной к СССР, в тыловые районы Карелии. Тяжелые условия жизни бывших финских граждан на новом месте, высокая заболеваемость и смертность, жесткий контроль со стороны местных органов внутренних дел и госбезопасности породили закономерный результат – враждебный настрой финнов в отношении СССР. Этот негативный опыт переселения финнов не учитывался в послевоенные годы.

Последствия реализации «ингерманландского» проекта в Карелии в условиях апогея сталинизма можно было предвидеть. Ю.В. Андропов в своем выступлении на пленуме ЦК КП(б) в январе 1950 г. высказал здравую и дальновидную оценку в данном вопросе: «Я не говорю о том, что не надо было этого делать, но ведь это вопрос очень важный…» (РГАСПИ. Ф. 589. Оп. 3. Д. 6265. Л. 371). Аналогичную позицию занимал и О.В. Куусинен. Они предвидели, что реализация куприяновского проекта могла вылиться в «ингерманландское дело» с новыми массовыми репрессиями. Прецедент уже был в Карелии в 1930-е гг., во времена т. н. «карельской лихорадки». В 1929 г., когда на Западе разразился экономический кризис и свирепствовала безработица, многие финны лишились работы. Советское правительство воспользовалось данной ситуацией и развернуло масштабную пропагандистскую кампанию: чтобы выполнить пятилетку, нужна была техника и рабочие руки. Финнов стали агитировать переехать в Советскую Карелию – «строить социализм». Только из Финляндии в Карелию переселилось около 12 тысяч финнов. Советские власти начали вести пропаганду также среди канадских и американских финнов, обещая им рай земной. Не менее 5 тысяч человек поддались этой «карельской лихорадке». Особое внимание сосредоточили на вербовке рабочих, имевших ценные инструменты, владельцев заводов или своих мастерских. Просили все имущество брать с собой, обещая бесплатную перевозку (были зафрахтованы пароходы) и по приезде в Карелию – денежную компенсацию.

Итог этой кампании имел печальные и трагические последствия. Технику конфисковывали, не выдав компенсации, деньги отобрали. Переселенцев уговорили сдать заграничные паспорта, и позже, в глухих карельских лесах, они оказались беззащитны перед произволом. Переселенцы жили в тяжелейших условиях, получали гроши, нищенские заработки совершенно не соответствовали их мастерству. Через какое-то время многие из приехавших финнов поняли, что их жестоко обманули, и попытались выехать обратно. Но уехать смогли лишь единицы – те, кто предусмотрительно не сдали заграничные паспорта. Начался сталинский террор (см.: Куусинен А., 1991: 82–85). В 1950-е г. могла разыграться новая трагическая страница истории – в отношении ингерманландцев.