Юрий Андропов. На пути к власти

20 апреля 1950 г. бюро ЦК Компартии отменило принятое 1 декабря 1949 г. постановление о вербовке в республику в 1950 г. 8 тыс. семей ингерманландцев дополнительно к ранее завербованным на работу в лесной промышленности. Дальнейшее организованное переселение ингерманландцев в республику было решено прекратить, в том числе немедленно прекратить направление ингерманландцев на работу в пограничные районы республики. Соответствующим органам поручалось в 3-месячный срок переместить ранее ввезенных ингерманландцев из пограничных районов в непограничные районы (Особые папки, 2001: 118–119).

О возможном драматическом последствии куприяновского проекта массового завоза семей ингерманландцев в Карелию в кратчайшие сроки свидетельствует докладная записка в ЦК КП(б) КФССР секретаря Куркийокского райкома партии Калабина И.Г. от 12 октября 1950 г. Партийный руководитель пограничного района информировал о критическом недостатке рабочей силы в большинстве колхозов района. Он констатировал, что с начала заселения района много приезжало переселенцев – если бы они остались, то было бы достаточно рабочих рук в колхозах и совхозах. Но в последние 2–3 года сотни семей выбыли за пределы района – не сумели закрепиться на постоянное место жительства. Получив паспорт, ссуды от государства и прожив непродолжительное время, многие из переселенцев выбыли из района в неизвестном направлении. Одновременно особое внимание обращалось на территориальное расположение района в запретно-пограничной зоне по соседству с Финляндией. В этой связи в записке сообщалось, что среди переселенцев немало людей, которые не имеют права проживать в пограничном районе: часть переселенцев в годы войны пребывали в плену в Германии, Финляндии, проживали на оккупированной врагом территории, служили или работали у немцев в полиции, старостами, в т. ч. бывшие изменники Родины и представители преступного элемента. Райком партии высказывал просьбу оказать содействие в выселении этих лиц из района и впредь их не завозить (Особые папки, 2001: 122–124). На основании данной записки МГБ получило соответствующие указания. Проверка установила, что в районе проживали бывшие подданные иностранных государств, получивших советское гражданство, ингерманландцы, которые во время войны были вывезены в Финляндию, репатрианты, лица, имевшие судимость. Часть из них была признана не имеющей права проживать в пограничных районах и подлежала выселению (там же: 170). В случае продолжения реализации постановления от 1 декабря 1949 г. по массовому завозу рабочей силы указанные негативные процессы могли достичь критического уровня и вызвать массовое выселение переселенцев с использованием методов насилия. Поэтому непродуманный и необеспеченный проект Куприянова изначально был обречен на провал.

Значительную часть материалов дела Куприянова составили показания свидетелей. Вызванным в КПК предлагалось дать письменные показания по «вопросу о поведении бывшего первого секретаря ЦК КП(б) Карело-Финской ССР т. Куприянова Г.Н.». В КПК на беседы к зам. председателя этого контролирующего партийного органа Шкирятову М.Ф. и инструктору ЦК ВКП(б) Колесникову С.И., который непосредственно занимался делом Куприянова, в общей сложности были вызваны 44 человека. За редким исключением это были представители из Карелии – те, кому приходилось работать или сотрудничать с первым секретарем ЦК Компартии республики: партийные, советские, хозяйственные работники, журналисты, писатели. Свидетельств Прокконена П.С., Папанина И.Д., кого-либо из бывшего командования Карельского фронта (что симптоматично) среди них не было. Отказ от показаний исключался – заявления, объяснения, сообщения написали все приглашенные свидетели по персональному делу. Кто-то мог испугаться – за себя, за свою семью и родных, а кто-то считал себя обязанным выполнить долг партийца – все были коммунистами. В их числе оказался второй секретарь ЦК КП(б) Карелии Ю.В. Андропов.