Юрий Милославский, или Русские в 1612 году

- Что ты, боярин, слушаешь этого балясника? - сказал Алексей. - Большое диво отгадать, когда я сам ему об этом проболтался!

- Что дашь, боярин, - продолжал запорожец, не слушая Алексея, - если я скажу тебе, кто такова родом и где живет теперь твоя чернобровая боярышня?

- Перестань шутить, Кирша!

- Я не шучу, Юрий Дмитрия: ты видал ее в Москве, в соборном храме Спаса на Бору.

- Вот те раз! - вскричал Алексей. - Да этого я ему не сказывал! Видит бог, не сказывал! От кого ты узнал?..

- То ли еще я знаю! Вот ты, Юрий Дмитрич, не ведаешь, любит ли она тебя, а я знаю

- Возможно ли? - вскричал Милославский, остановя свою лошадь.

- Да, боярин; она по тебе сохнет пуще, чем ты по ней.

- Итак, она еще не замужем?

- Нет.

- Но кто она? где живет? как ты мог узнать?.. Говори, твори скорее!..

- И сердце твое не чуяло, что ты ночевал с ней под одной кровлею?.. Она дочь боярина Кручины-Шалонского.

- Невеста пана Гонсевского? - вскричал Алексей.

- Невеста, а не жена.

- Дочь боярина Кручины!.. - прошептал Юрий, побледнев, как приговоренный к смерти. - Боярина Кручины!.. - повторил он с отчаянием. Итак, все кончено!..

- Нет, не все, Юрий Дмитрич! Мало ли что может случиться? И если тебе суждено на ней жениться...

- На ней!.. Никогда, никогда! - перервал Милославский, - но, может быть, ты обманулся... Да, добрый Кирша, ты, ючно, обманулся... Эта кроткая девица, этот ангел красоты... дочь Шалонского... Невозможно!..

- Да что мы остановились, боярин? Лошадей балясами не кормят. Поедем шажком вперед; до деревушки версты три, так я успею тебе рассказать все, и тогда ты поверишь, что я тебя не обманываю.

Юрий слушал со вниманием рассказ запорожца, и чем вернее казалось, что прекрасная незнакомка - дочь боярина Кручины, тем мрачнее становились его взоры.

Он не помышлял о препятствиях: обстоятельства и время могли их разрушить; его не пугало даже то, что Анастасья была невеста пана Гонсевского; но назвать отцом своим человека, которого он презирал в душе своей, соединиться }зами родства с злодеем, предателем отечества... Ах, одна эта мысль превращала в ничто все его надежды! Если б все благоприятствовало любви его, то собственная его воля была бы непреодолимым препятствием.

Супруг дочери боярина Кручины мог ли, не краснея, слышать об измене и предательстве? Мог ли призывать правдивое мщение небес и сограждан на главу крамольников, обрекших гибели и вечному позору свою родину?

Если без Анастасии он не мог быть совершенно счастливым, то спокойная совесть, чистая, святая любовь к отечеству, уверенность, что он исполнил долг нравославного, не посрамил имени отца своего, - все могло служить ему утешением и утверждало в намерении расстаться навсегда с любимой его мечтою. Но когда Кирша стал рассказывать о разговоре своем с Анастасиею, когда Юрий узнал, как был любим, то все мужество его поколебалось.

- Довольно, - сказал он прерывающимся голосом, - довольно!.. Я не хочу знать ничего более.

- Как хочешь, боярин, - отвечал Кирша, взглянув с удивлением на Милославского.

- Несчастный! мог ли я думать, что блаженнейший час в моей жизни будет для меня божьим наказанием!..

Не говори... не говори ничего более!

- Я и так молчу, боярин.

- Ах, Кирша! зачем ты сказал мне!.. Какой ангел тьмы внушил тебе мысль...

- Виноват, Юрий Дмитрич! я думал тебя порадовать: Анастасья Тимофеевна...

- Молчи!., не произноси никогда этого имени!

- Слушаю, боярин.

- Не напоминай мне никогда... или нет, расскажи мне все! Что она говорила с тобою?.. Знает ли она, что я крушусь по ней, что белый свет мне опостылел?..

- Как же! она ожила, когда узнала, что ты ее любишь. Вспомнить не могу, так слезы ручьем и полились...

- Боже мой, боже мой!

- Зарыдала, принялась молиться богу...

- Перестань, Кирша... перестань!..

- Да помилуй, боярин, - сказал запорожец, не понимая истинной причины горести Милославского, - отчего ты так кручинишься? Во-первых, и то слава богу, что ты узнал, наконец, кто такова твоя незнакомая красавица; во-вторых, почему ты ей не суженый? Ты знаменитого рода, богат, молодец собою; она помолвлена за

пана Гонсевского, а все-таки этой свадьбы не бывать.

Припомни мое слово: скоро ни одной приходской церкви не останется во владении у гетмана и он, со всей своей польской ордою, не будет сметь из Кремля носа показать. Все православные того только и ждут, чтоб подошла рать из низовых городов, и тогда пойдет такая ножовщина... Да что и говорить!.. Если все русские примутся дружно, так где стоять ляхам! Много ли их?., шапками закидаем!

- Ты забыл, Кирша, что я целовал крест Владиславу.

- Эх, боярин! ну если вы избрали на царство королевича польского, так что ж он сидит у себя в Кракове?

Давай его налицо! Пусть примет веру православную и владеет нами! А то небойсь прислали войско да гетмана, как будто б мы присягали полякам! Нет, Юрий Дмитрич, видно по всему, что король-то польский хочет вас на бобах провести.

Никогда еще Юрию не приходила в голову эта мысль, и хотя она выражена была несколько грубо, но поразила его своею истиною.