Юрий Милославский, или Русские в 1612 году

- Нет, боярин, хоть убей меня на этом месте...

- Алексей! я не люблю приказывать десять раз одно и то же.

- Ну, как хочешь, боярин, - отвечал Алексей, понизив голос. - Казна твоя, так и воля твоя; а я ни за что бы не дал ей больше копейки. . Слушаю, Юрий Дмитрич, - продолжал он, заметив нетерпение своего господина. - Сейчас расплачусь.

- Позволь мне заплатить ей, боярин! - сказал Кирша, - разумеется, твоими деньгами.

- Пожалуй.

- Давай-ка пять алтын, Алексей. Да, кстати, вот никак она сама изволит сюда идти.

Старуха, в изорванной кичке и толстом сером зипуне, вошла в избу, перекрестилась и, поклонясь низехонько на все четыре стороны, сказала Алексею:

- Ну что ж, мой кормилец, не держи меня, рассчитывайся.

- Вот я с тобой рассчитаюсь, тетка, - сказал запорожец, - а он ничего не знает. Поди-ка сюда! Ты просишь пять алтын за твое молоко?

- Да, батюшка, пять алтын. Прошу не погневаться: я в своем добре вольна...

- Знаю, мой свет, знаю. Вот пять алтын - получай!

Старуха с жадностию схватила деньги и принялась их считать.

- Ну что, так ли? - спросил запорожец.

- Так, батюшка!

- Все ли ты сполна получила?

- Все, отец мой!

- Слышишь, хозяин? Будь свидетелем. Ну, тетка, глупа же ты!

- А что, мой кормилец?

- Ах ты дура неповитая! ну те ли времена, чтоб продавать горшок молока по пяти алтын? Мы нигде меньше рубля не платили.

- Как так, батюшка?

- Да так. Опростоволосилась, голубушка, вот и все тут!

- Не меньше рубля! - повторила старуха, всплеснув руками. - Ах я глупая! Все-то нас, бедных, обманывают...

- И, тетка, на то в море щука, чтоб карась не дремал!

- Не грех ли вам обижать старуху!

- Да чем мы тебя обижаем? Что запросила, то и даем.

- Бог вам судья, господа честные, обманывать круглую сироту!

- Какая ты сирота! - закричал Алексей. - У тебя вся изба битком набита внучатами.

- Да, батюшка, мал мала меньше!

- Что ты врешь! Меньшой-то внук целой головой меня выше. Пошла вон, старая хрычовка!

- Пойду, батюшка, пойду! что ты гонишь! Прощенья просим!.. Заплати вам господь и в здешнем и в будущем свеге... чтоб вам ехать, да не доехать... чтоб вы...

- Ну, ну, проваливай! - перервал Алексей, выталкивая за дверь старуху. - Что тебе вздумалось сказать этой ведьме, - продолжал он, обращаясь к Кирше, - что мы платим везд" по рублю за горшок молока?

- Как что! - отвечал запорожец, - да знаешь ли, что она теперь недели две ни спать, ни есть не будет с горя; а сверх того, первый проезжий, с которого она попросит рубль за горшок молока, непременно ее поколотит... Ну, вот посмотри: не правду ли я говорю?

В самом деле, какой-то проезжий, с которым старуха повстречалась у ворот избы, сказав с ней несколько слов, принялся таскать ее за волосы, приговаривая:

"Вот тебе рубль! вот тебе рубль!.." Потом, бросив ей небольшую медную монету, вошел на двор. Кирша смотрел с большим примечанием на этого проезжего: и подлинно, наружность его обратила бы на себя, внимание самого нелюбопытного человека. Он был необычайно высок, но вместе с тем так плотен и широк в плечах, что казался почти среднего роста; не только видом, но даже ухватками он походил на медведя, и можно было подумать, что небольшая, обросшая рыжеватыми волосами голова его ошибкою попала на туловище, в котором не было ничего человеческого. Лицо его выражало какое-то бездушное спокойствие; небольшие, прищуренные глаза казались заспанными, а голос напоминал дикий рев животного, с которым он имел столь близкое сходство. Этот уродливый великан, войдя в избу, поклонился нашим путешественникам и промычал:

- Доброго здоровья, господа проезжие!

Кирша вздрогнул и стал еще внимательнее рассматривать незнакомца.

- Откуда едешь, любезный? - спросил Юрий.

- Из Казни, боярин.

- В Нижний-Новгород?

- Да, в Нижний.

- Так ты нам попутчик?

- Если ваша милость дозволит, так я от вас не отстану. Хоть, правда, ничего дурного не слышно, а всетаки больше народу - едешь веселее.

- Посмотри, добрый человек, - сказал хозяин Кирше, - из ваших коней один сорвался; чтоб со двора пе сбежал.

Кирша поспешил выйти на двор. В самом деле, его Вихрь оторвался от коновязи и подбежал к другим лошадям; но, вместо того чтоб с ними драться, чего и должно было ожидать от такого дикого коня, аргамак стоял смирнехонько подле пегой лошади, ласкался к ней и, казалось, радовался, что был с нею вместе.

- Ого! - сказал Кирша, - так вы с одной конюшни!.. Вот что!.. Видно, я не ошибаюсь: не издалека этот казанец едет.

Привязав опять на прежнее место своею коня, он возвратился в избу, подсел к проезжему, попотчевал его брагою и спросил, давно ли он из Казани.

- Близко недели, - отвечал проезжий.

- Знатный городок! - продолжал запорожец. - Я живал в нем месяцев по шести сряду, и у меня есть там задушевный приятель. Не знавал ли ты купца из мясного ряда, по имени Кирилла Степанова?., а по прозванью... как бишь его?., дай бог память! тьфу, батюшки!., такое мудреное прозвище... вспомнить не могу!