Юрий Милославский, или Русские в 1612 году

- Слушай, Омляш! - закричал грозным голосом Кирша, - я знаю тебя... говори правду!

Незнакомый с ужасом взглянул на запорожца, но не отвечал ни слова.

- Так, видно, брат, с тобой один конец, - сказал Кирша, обнажив свою саблю. - Я не хочу губить твоей души - молись богу!

- Постой! - вскричал незнакомый.

- Нет! нам некогда с тобой растабарывать: кайся проворней в грехах, или... так и быть!.. В последний раз, - примолвил Кирша, подняв свою саблю, - говори сейчас, сколько у тебя товарищей?

- Шестеро, - прошептал разбойник.

- Слышишь, боярин? - сказал Кирша. - Счастлив ты, что я дал тебе слово... Делать нечего, околевай своей смертью, проклятый! Помогите мне привязать его к дереву; да нет ли у вас чем-нибудь заткнуть ему глотку, а то, как мы отъедем, он подымет такой рев, что его за версту услышат.

Алексей вынул из кисы платок и, пособляя Кирше привязать к дереву разбойника, спросил: для чего он не предуведомил их об этом в деревне?

- Я боялся, что вы не сумеете притвориться, - отвечал запорожец. - Этот вор как раз смекнул бы делом, дал тягу - и мы верно бы их рук не миновали.

- Но мы и теперь их не минуем, - сказал Юрий.

- Авось, боярин! Бог милостив! - примолвил Кирша, садясь на лошадь. Здесь есть другая дорога. Говорят, она больно плоха, да все лучше: зато остановки не будет.

Кирша поехал вперед. Подле самой часовни дорога делилась надвое: та, которая шла направо, едва была заметна и походила более на межевую просеку, чем на большую дорогу. Кирша повернул по ней и, пробираясь с большим трудом сквозь кустарник, пеньки и кучи валежника, медленно подвигался вперед; глубокие рытвины и крутые овраги встречались им почти на каждом шагу, и только изредка на проталинах едва заметные колеи означали проезжую дорогу. С полчаса ехали они, не говоря ни слова; вдруг налево послышался отдаленный свист; ближе к ним отвечали тем же. Кирша остановился и скинул шапку. Несколько минут, подобно истукану, он пробыл в этом неподвижном положении.

Едва заметно было, что он переводит дух; казалось, ни один волос не пошевелился на голове его во все время, как он прислушивался к свисту.

- Ну, боярин! - сказал он, надевая шапку, - мы, точно, их миновали. Теперь надобно выбираться опять на большую дорогу; а не то мы заедем в такую трущобу, что как раз загубим всех коней.

Путешественники стали держаться левой стороны; хотя с большим трудом, но попали, наконец, на прежнюю дорогу и часа через два, выехав из лесу, очутились на луговой стороне Волги, против того места, где впадает в нее широкая Ока. Огромные льдины неслись вниз по ее течению; весь противоположный берег усыпан был народом, а на утесистой горе нагорной стороны блестели главы соборных храмов и белелись огромные башни высоких стен знаменитого Новагорода Низовския земли.

III

Наши путешественники находились в весьма затруднительном положении. Нижний-Новгород был перед ними; но им невозможно было переправиться через Волгу, на которой лед тронулся и шел так густо, что на простой рыбачьей лодке нельзя было переехать на другую сторону, не подвергая себя неминуемой погибели.

Кругом их незаметно было никакого жилья, кроме пустых сараев и небольших рыбачьих хижин без дворов по-видимому также необитаемых. Проехав с версту пс берегу реки, путешественники увидели, наконец, избу перед которою стояло человек двадцать рыбаков; все они смотрели с большим вниманием на противоположный берег.

- Глядь-ка, боярин! - сказал Алексей, - вон там, у пристани, никак человек идет по реке... так и есть!

Ах, батюшки-светы! кого это нелегкая понесла! Смотри, смотри!., ну... поминай как звали!

В самом деле, какой-то смельчак, отойдя шагов двадцать от противоположного берега, провалился сквозь лед и утонул в виду множества любопытных, которые толпились на переправе.

- Ах, боже мой! - вскричал Юрий, - зачем пускают этот народ?..

- А кто его удержит, боярин? Русский человек на том стоит: где бедовое дело, тут-то удаль свою и показать.

Меж тем они подъехали к рыбакам. Один из них, седой как лунь, с жаром доказывал другим, что прохожий не мог бы утонуть, если б был легче на ногу.

- Да, ребята, - говорил он, - все дело в сноровке, а то как не перейти! Льдины толстые, хоть кого подымут!

- Эх, Пахом Кондратьич! - возразил один молодой рыбак, - какая теперь ходьба! Разве - прости господи! - какой ни есть полоумный сунется.

- Ох вы, молокососы! - сказал седой старик, покачивая головою. - Не прежние мои годы, а то бы я показал вам, как переходят по льдинам. У нас, бывало, это плевое дело!.. Да, правду-матку сказать, и народ-то не тот был.

- Что ты, дедушка, больно расхвастался! - перервал Кирша. - Неужели-то на святой Руси все молодцы повывелись?

- Нет, господин проезжий, - отвечал старик, махнув рукою, - не видать мне таких удальцов, какие бывали в старину! Да во г хоть для вашей бы милости в мое время тотчас выискался бы охотник перейти на ту сторону и прислать с перевозу большую лодку; а теперь небойсь - дожидайтесь! Увидите, если не придется вам ночевать на этом берегу. Кто пойдет за лодкою?

- Я! - сказал один широкоплечий крестьянин.