Юрий Милославский, или Русские в 1612 году

- Граждане нижегородские! - начал так бессмертный Минин - Кто из вас не ведает всех бедствий царства Русского? Мы все видим его гибель и разорение, а помощи и очищения ниоткуда не чаем. Доколе злодеям и супостатам напоять землю русскую кровию наших братьев? Доколе православным стонать под позорным ярмом иноверцев? Ответствуйте, граждане нижегородские! Потерпим ли мы, чтоб царствующий град повиновался воеводе иноплеменному? Предадим ли на поругание пречистый образ Владимирския божия матери и честныя, многоцелебныя мощи Петра, Алексия, Ионы и всех московских чудотворцев? Покинем ли в руках иноверцев сиротствующую Москву?.. Ответствуйте, граждане нижегородские!

- Нет, нет! - загремели тысячи голосов. - Идем к Москве! Не выдадим святую Русь!..

- Итак, во имя божие к Москве!.. Но чтоб не бесплодно положить нам головы и смертию нашей искупить отечество, мы должны избрать достойного воеводу.

Я был в Пурецкой волости у князя Димитрия Михайловича Пожарского; едва излечившийся от глубоких язв, сей неустрашимый военачальник готов снова обнажить меч и грянуть божиею грозой на супостата. Граждане нижегородские! хотите ли иметь его главою? люб ли вам стольник и знаменитый воевода, князь Димитрий Михайлович Пожарский?

- Хотим! хотим! он люб нам! - воскликнул народ, волнуясь час от часу более.

- Граждане и братии! - продолжал Минин. - Неужели, умирая за веру христианскую и желая стяжать нетленное достояние в небесах, мы пожалеем достояния земного? Нет, православные! Для содержания людей ратных отдадим все злато и серебро; а если мало и сего, продадим все имущества, заложим жен и детей наших...

Вот все, что я имею! - продолжал он, бросив на Лобное место большой мешок, наполненный серебряной монетою, - и пусть выступит желающий купить мой дом - с сего часа он принадлежит не мне, а Нижнему-Новгироду, а я сам, мы все, вся кровь наша - земскому делу и всей земле русской!

- Отдаем все наши имущества! Умрем за веру православную и святую Русь! - загремели бесчисленные голоса. - Нарекаем тебя выборным от всея земли человеком! Храни казну Нижегородскую! - воскликнул весь народ.

В эту минуту общего восторга разверзлись западные двери соборного храма Преображений господня и печерский архимандрит Феодосии, в провожании многочисленного духовенс!ва, во всем облачении, со святыми иконами и церковными хоругвями, вышел на городскую площадь. Народ расступился, весь духовный синклит взошел на Лобное место. Раздался громкий благовест.

Иереи запели собором: "Царю небесный! Утешителю, Душе истинный!" - и Минин, а вслед за ним все граждане преклонили колена. Когда ж, благословляя оружие христолюбивого войска, благочестивый архимандрит Феодосии, возведя к небесам взор, исполненный чистейшей веры, возгласил молитву: "Господи боже наш, боже сил!

Сильный в крепости и крепкий во брансх..." - народ пал ниц, зарыдал, и все мольбы слились в одну общую, единственную молитву: "Да спасет господь царство Русское!" По окончании молебствия Феодосии, осенив животворящим крестом и окропив святой водою усердно молящийся народ, произнес вдохновенным голосом:

"С нами бог! Разумейте языцы и покоряйтеся, яко с нами бог! Спешите, избранные господом, на спасение страждущей России! Как огонь палящий, предъидет сила господня пред вами, и посрамится враг нечестивый и возрадуются сердца православных! Воины Христовы!

не жалейте благ земных: слава нетленная ожидает вас на земле и вечное блаженство на небесах. Грядите, верные сыны России! грядите во имя господне! На вас благословение всех пастырей духовных! За вас святые молитвы страдальца Гермогена! Кто против вас? Кто против господа сил?"

О, как недостаточен, как бессилен язык человеческий для выражения высоких чувств души, пробудившейся ог своего земного усыпления! Сколько жизней можно отдать за одно мгновение небесного, чистого восторга, который наполнял в сию торжественную минуту сердца всех русских! Нет, любовь к отечеству не земное чувство! Оно слабый, но верный отголосок непреодолимой любви к тому безвестному отечеству, о котором, не постигая сами тоски своей, мы скорбим и тоскуем почти со дня рождения нашего!

Все спешили по домам, чтоб сносить свои имущества на площадь, и не прошло получаса, как вокруг Лобного места возвышались уже горы серебряных денег, сосудов и различных товаров: простой холст лежал подле куска дорогой парчи, мешок медной монеты - подле кошелька, наполненного золотыми деньгами. Гражданин Минин принимал все с равной ласкою, благодарил всех именем Нижнего-Новгорода и всей земли русской, и хотя несколько сот рабочих людей переносили беспрестанно эти дары в приготовленные дтя сею кладовые на берегу Волги, но число их, казалось, нимало не уменьшалось.

Старинный наш знакомец, Алексей, находился также в толпе граждан, которые теснились с приношениями вокруг Лобного места. Обшарив свои карманы и не найдя в них ничего, кроме нескольких мелких монет, он снимал уже с себя серебряный крест, как вдруг кто-то, ударив его по плечу, сказал:

- Нет, брат! не расставайся с отцовским благословением: я положу и за тебя и за себя.