Юрий Милославский, или Русские в 1612 году

- Я исполню долг свой, Козьма Минич, - отвечал Юрий. - Я не могу поднять оружия на того, кому клялся в верности; но никогда руки мои не обагрятся кровию единоверцев; и если междоусобная война неизбежна, то... Тут Милославский остановился, глаза его заблистали... - Да! - продолжал он, - я дал обет служить верой и правдой Владиславу; но есть еще клятва, пред которой ничто все обещания и клятвы земные... Так!

сам господь ниспослал мне эту мысль: она оживила мою душу!..

В самом деле, давно уже лицо Милославского не выражало такой твердой решимости и спокойствия. Вся бодрость его возвратилась.

- Прощай, почтенный гражданин! - сказал он Минину - Я спешу теперь в дом боярина Туренина и через несколько часов явлюсь вместе с ним пред лицом сановников нижегородских, в числе которых надеюсь увидеть и тебя. Повторяю еще раз. я исполню долг мой; но... прошу тебя - не осуждай меня прежде времени!

V

Часу в шестом пополудни Юрий и боярин Туренин отправились в дом к князю Черкасскому Проходя городскою площадью, на ко юрой никого уже не было, Туренин сказал Юрию:

- Насилу-то эти дурачье угомонились! Я, право, думал, что они до самой ночи протолкаются на площади. Kудa, подумаешь, народ-то глуп! Сгоряча рады сидать все; а там как самим перекусить нечего будет, так и заговорят другим голосом. Небойсь уймутся кричать:

"Пойдем к матушке Москве!"

- Но, кажется, боярин, - сказал Юрий, - и ты кричал вместе с другими?

- С волками надо выть по волчьи, Юрий Дмигрич; и у кого свои царь в голове, тел не cтaнeт плыть в бурю против воды. Да и сговоришь ли с целым народом! Вот теперь дело другое: можно будет и потолковать и посудить Смотри, Юрий Дмитрич, говори смело! Я знаю наперед, что пуще всех будет против меня князь Димитрий Мамстрюкович Черкасский да Григорий Образцов: первый потому, что сын князя Мамстрюка и такой же, как он, чеченец - ему бы все резаться; а второй оттого, что природный нижегородец и терпеть не может поляков. С другими-то сговорить еще можно; правда, они позвали Козьму Сухорукого, а этот нахал станет теперь горланить пуще прежнего.

- Позволь сказать, боярин, мне кажется, он человек скромный.

- Кто? он? Что ты? Иль забыл, что его наименовали выборным от всея земли человеком? Так ему, чай, теперь черт не брат! Чего доброго, заломаегся в первое место... Но вот и дом князя Димитрия Мамстрюко вича...

Пройдя широким двором, посреди которого возвышались обширные по тогдашнему времени каменные палаты князя Черкасского, они добрались по узкой и круглой лестнице до первой комнаты, где, оставив свои верхние платья, вошли в просторный покой, в котором за большим столом сидело человек около двадцати.

С первого взгляда можно было узнать хозяина дома, сына знаменитого Черкасского князя, по его выразительному смуглому лицу и большим черным глазам, в которых блистало все неукротимое мужество диких сынов неприступного Кавказа. По правую руку его сидели: татарский военачальник Барай Мурза Алеевич Кутумов, воевода Михаиле Самсонович Дмитриев, дворянин Григорий Образцов, несколько старшин казацких и дворян московских полков; по левую сторону сидели:

боярин Петр Иванович Мансуров-Плещеев, стольник Федор Левашев, дьяк Семен Самсонов, а несколько поодаль ото всех гражданин Козьма Минич Сухорукий.

Князь Черкасский встретил боярина Туренина и Милославского в дверях комнаты Сказав несколько холодных приветствий тому и другому, он попросил их садиться, и по данному знаку вошедший служитель поднес им и хозяину по кружке меду.

- Юрий Дмитрич, - сказал князь Черкасский, - поздравляем тебя с счастливым приездом в НижнийНовгород; хотя, сказать правду, для всех нас было бы радостнее выпить этот кубок за здравие сына Димитрия Юрьевича Милославского, а н? посланника от поляков и верноподданного королевича Владислава.

- Князь Димитрий Мамстрюкович, - сказал вполголоса боярин Мансуров, не забывай нашего уговора: посмотри-ка - его в жар бросило от твоих речей!

- Не вытерпел, боярин! - отвечал Черкасский. - Грустно, видит бог, грустно! Ведь я был задушевный друг его батюшке... Юрий Дмшрич, продолжал Черкасский, оборотясь к Милославскому, - боярин ИстомаТуренин известил нас, что ты приехал с предложениями от ляха Гонсевского, засевшего с войском в Москве, которую взял обманом и лестию богоотступник Лотер и злодей гетман Жолкевский.

- Да, да, злодей гетман Жолкевский! - повторил Барай-Мурза.

- Гетман Жолкевский не злодей, - сказал Юрий. - Если б все советники короля Сигизмунда были столь же благородны и честны, как он, то давно бы прекратились бедствия отечества нашего.

- То есть Владислав был бы московским воеводою!.. - перервал князь Черкасский.

- А мы все рабами короля польского!.. - примолвил насмешливо дворянин Образцов.

- Нет, - отвечал Юрий, - не воеводою, а самодержавным и законным царем русским. Жолкевский клялся в этом и сдержит свою клятву: он не фалыпер, не злодей, а храбрый и честный воин.

- Неправда, это ложь! - вскричал Черкасский.

- Да, да, это ложь! - повторил Барай-Мурза.