Юрий Милославский, или Русские в 1612 году

- Этот Омляш и его товарищи - слуги боярина Кручины-Шалонского...

- Неужто?

- Я слышал своими ушами, что им приказано было захватить Юрия Дмитрича живьем. Ну, теперь понимаешь ли, почему не нашли твоего боярина ни живого, ни мертвого?.. Он теперь в руках у этого кровопийцы Шалонского.

- А что ты думаешь?

- Верно так, и если только он жив...

- Дай-то господи!

- То во что б ни стало, а Кирша его выручит. Видишь, там вдали?.. Ведь это, кажется, отчина Шалонского?

- Должна быть она; только куда девались его хоромы, гам на холме...

- Одни yгольки остались... Это, брат, наше дело; хозяина-то, жаль, не захватили. Когда мы проходили через село и стали добиваться от крестьян, где их боярин, то все мужички в один голос сказали, что он со всеми своими пожитками, холопями и домочадцами уехал, а куда - никто не знает. Пуще всего грыз на него зубы боярин Образцов. С досады, что он от нас ускользнул, мы запалили его хоромы: первый пук соломы бросил в них Федька Хомяк, который по всем дворам искал приказчика, и уж если бы он попался Хомяку в руки, несдобровать бы ему! Мы было хотели поджечь и село, да жаль стало мужичков: они, сердечные, не виноваты, что их боярин предатель и изменник.

- Так что ж прибыли, если Юрий Дмитрич и жив, - сказал печально Алексей, - когда мы не ведаем, куда этот злодей Шалонский его запрятал?

- А почему знать? может быть, и добьемся толку.

Жаль, что со мной народу-то немного, а то бы я не выпустил из села ни одной души, пока не узнал, где теперь их боярин. Статься не может, чтоб в целой отчине не нашлось никого, кто б знал, куда он запропастился.

- Может быть, он уехал в Москву.

- Со всей своей дворнею? Что ты, брат! В Москве и полякам-то перекусить нечего, так примут они его с такой ватагою! Нет, он, верно, теперь в каком-нибудь другом поместье... Да вот постой! достанем языка, так авось что-нибудь выведаем.

- Эх, любезный! - сказал Алексей, покачивая головою, - не верится мне!.. Ты было сначала меня обрадовал, а после как подумал... не может быть! Если его и взяли живого, так, верно, уж давным-давно уходили.

- Авось, брат! попытка не шутка, а спрос не беда!

Слава богу, что мой старшина Смага-Жигулин не отпустил меня одного! Что б мы стали теперь делать?

- Да как ты сюда попал?

- Меня послал князь Пожарский с грамотою к нижегородцам, и я было уже совсем отправился с одним только казаком, да Жигулин велел мне взять с собою этих ребят. Около Москвы теперь вовсе проезду нет, по всем дорогам бродят шиши; хоть они грабят и режут одних поляков да изменников, но, неровен час, когда они под хмельком, то им все кажутся или поляками, или изменниками; а нашу братью казаков, и чужих и своих, они терпеть не могут. Говорят, у них старшим какой-то деревенский батька. Мне рассказывали про него и бог весть что! Чудо-богатырь, аршин трех ростом, а зовут его, помнится, отцом Еремеем12.

Все подмосковные шиши в таком у него послушании, что без его благословения рук отвести не смеют, и если б не он, так от этих русских налетов и православным житья бы не было.

- Так ты едешь теперь из Нижнего?

- Да; торопиться мне незачем: станем искать твоего боярина, авось господь нам поможет... Постой-ка, мне пришло в голову... А что и в самом деле!.. Я знаю в этом селе одного мужичка: он со всей боярской дворнею водил знакомство и ремеслом колдун; так, верно, лучше другого может нам намекнуть... Эй, молодцы! - продолжал Кирша, - побудьте здесь, а я на часок-место отлучусь. Вот этот парень расскажет вам, о чем идет дело. Малыш! ты останешься старшим; если я через час не вернусь, то ступайте все... вон в тот лес, что позади села. Сборное место недалеко от огородов, подле деревянной часовни; да только без шуму, втихомолку и не кучею, а врассыпную, понимаешь?

- Разумею, - отвечал Малыш, небольшого роста, но ловкий и проворный казачий урядник.

- Смотри, чтоб без меня ребята не дурили: проезжих не трогать!

- Слышите ли, товарищи, что есаул-то говорит? - сказал Малыш. - Однако ж, Кирила Пахомыч, - продолжал он, обращаясь к Кирше, - неравно повезут из Балахны вино или брагу, так по чарке, другой можно?

- Ну, ну! так и быть, только чур, ребята, из бочек дны не выбивать! подайте моего коня, да если вам придется ехать в лес, так дайте и этому детине заводную лошадь.

Кирша вскочил на своего Вихря и, повторив еще раз все приказания, пустился полем к знакомому для нас лесу, который чернелся в верстах в трех налево от большой дороги.

II

Кирша пробирался осторожно опушкою леса и, не встретив никого, поравнялся, наконец, с гумном Федьки Хомяка, которое, вероятно, принадлежало уже другому крестьянину; он поворотил к часовне и пустился по тропинке, ведущей на пчельник Кудимыча. Проехав версты полторы, Кирша повстречался с крестьянской девушкою.

- Здорово, красная девица! - сказал он, приподняв вежливо свою шапку. Откуда идешь?

Девушка сначала испугалась, но ласковый голос и веселый вид запорожца ее успокоили.

- Я иду домой, господин честной, - отвечала она, отвесив низкий поклон Кирше.

- И верно, ходила ворожить на пчельник?