- А почему ты это знаешь? - спросила она, взглянув на него с удивлением.
- Видно, знаю! Ну, что? радостную ли весточку сказал тебе Кудимыч?.. Скоро ли свадьба?
- Архип Кудимыч баит, что скоро. Да почему ты знаешь?..
- Как не знать!.. А что, лебедка, чай, ты не с пустыми руками к нему ходила?
- Коли с пустыми! Я ему носила на поклон полсорока яиц да две копейки.
- Эк твой суженый-то расхарчился!
- Вот еще, велико дело две копейки! Для меня Ванюша не постоит и за два алтына. Да почему ты знаешь?
- Мало ли что я знаю, голубушка! А что, отсюда недалеко до пчельника?
- Близехонько.
- Прощай, красавица!
Кирша поехал далее, а крестьянская девушка, стоя на одном месте, провожала его глазами до гех пор, пока не потеряла совсем из виду. Не доечав шагов пятидесяти до пчельника, запорожец слез с лошади и, привязав ее к дереву, пробрался между кустов до самых ворот загородки. Двери избушки были растворены, а собака спала крепким сном подле своей кощры.
Кирша вошел так тихо, что Кудимыч, занятый счетом яиц, которые в большом решете стояли перед ним на столе, не приподнял даже головы.
- Кудимыч! - сказал Кирша грозным юлосом.
Колдун вздрогнул, поднял голову, вскрикнул, хотел вскочить, но ею ноги подкосились, и он сел опять на скамью.
- Узнаешь ли ты меня? - продолжал запорожец, глядя ему прямо в глаза.
- Узнал, батюшка, узнал! - пробормотал, заикаясь, Кудимыч.
- Так-то ты помнишь свое обещание, негодный, а?..
Не божился ли ты мне, ч го не станешь никогда колдовать?
- И не колдую, отец мой! Видит бог, не колдую!
- Право?.. А это что? Кто принес тебе это решето яиц? чьи это две копейки?.. Ага! прикусил язычок!
- Помилуй, кормилец! как бог свят...
- Молчи!.. Кто тебе сказал, что Ванька скоро женится - а?..
- Никто, батюшка, никто! Я ничею не говорил.
- Ого! да гы еще запираешься! Так постой же!..
Гирей, мурей, алла боржук!
- Виноват, отец мой! - закричал колдун, вскочив со скамьи и повалясь в ноги к запорожцу.
- Вот этак-то лучше, неюдный! А не то я скажу еще одно словечко, так тебя скоробит в бараний рог!
- Что делать, согрешил, окаянный! Месяца четыре крепился, да сегодня черт принес эту проклятую Map фушку!.. "Поворожи да поворожи!.." пристала ко мне как лихоманка; не знал, как отвязаться!
- Добро, добро, встань! Счастлив ты, что у меня есть до тебя дельцо; а то узнал бы, каково со мной шутить!.. Ты должен сослужить мне службу.
- Все, что прикажешь, батюшка!
- Если ты мне поможешь в одном деле, гак и я тебе удружу. Ведь ты только обманываешь добрых людей, а хочешь ли, я сделаю из тебя исправского колдуна?
- Как не хотеть, батюшка! Да я тогда за тебя куда хочешь - и в огонь и в воду!
- Слушай же! Во-первых, ты, верно, знаешь, где боярин Шалонский?
- Кто, батюшка?
- Боярин Кручина-Шалонский.
- Тимофей Федорович?
- Ну да.
- То есть боярин мой?
- Кой черт! что ты, брат, переминаешься? Смотри не вздумай солгать! Боже тебя сохрани!
- Что греха таить, родимый, знать-то я знаю...
- Так что ж?
- Да не велено сказывать.
- А я тебе приказываю.
- Да на что тебе, кормилец?.. Ведь ты и без меня всю подноготную знаешь; тебе с гонг захотеть, гак ты сейчас увидишь, где он.
- Вот то-то и дело, что нет; у кого в дому я пользовал, над тем моя ворожба целый год не действует.
- Вот что!
- А ты, браг, и без ворожбы знаешь, так сказывай!
- Отец родной, взмилуйся! Ведь меня совсем обдеру г... и если боярин узнает, что я проболтался...
- Небось никому не скажу.
- Не смею, батюшка! воля твоя, не смею!
- Так ты стал еще упрямиться!.. Погоди же, голубчик!.. Гирей, мурей...
- Постой, постой!.. Ох, батюшки! что мне делать?
Да точно ли ты никому не скажешь?
- Дуралей! Когда ты сам будешь колдуном, так что тебе сделает боярин? Если захочешь, так никто и пчельника твоего не найдет: всем глаза отведешь.
- Оно так, батюшка; но если б ты знал, каков наш боярин...
- Да что ты торгуешься, в самом деле? - закричал запорожец. - В последний раз: скажешь ли ты мне, или нет, где теперь Тимофей Федорович?
- Не гневайся, кормилец, не гневайся, все скажу!
Он теперь живет верст семьдесят отсюда, в Муромском лесу.
- В Муромском лесу?