Юстиниан

Про этот случай имеет смысл рассказать подробнее. В Лазике два высокопоставленных ромея, чиновник Рустик и офицер Иоанн, пользуясь служебным положением и рассчитывая на покровительство главнокомандующего Мартина и на то, что «война все спишет», убили царя лазов Губаза под предлогом того, что он принял сторону персов и не захотел принять участие в кампании совместно с ромеями. Губаза эти двое ненавидели по личным причинам. Юстиниан прислал из столицы опытного судью и приказал открыто исследовать все материалы дела и свидетельские показания. Ромеи оправдывались инструкцией императора, который, требуя доставить ему Губаза, разрешал его убить при отказе прибыть. Лазы возражали, говоря, что если Губаз действительно был предателем, ничто не мешало судить его по закону. А главное — он получил приказ не отправиться в Константинополь, а выступить в поход, успех которого считал сомнительным. «Дважды был судебный допрос, все обстоятельства были точно разобраны и исследованы, было установлено отсутствие какой-либо измены или стремления к тирании со стороны Губаза, а [как выяснилось] имело место беззаконнейшее и низкое убийство. <…> Когда все это судьей было установлено, то он решил сообщение, что Мартин принимал участие в подготовке этого злодеяния, довести до сведения императора. Им же (Рустику и Иоанну. — С. Д.), неопровержимо уличенным в убийстве, он вынес приговор, в котором предписывал подвергнуть их немедленно смертной казни путем отсечения головы. Их провозили по общественным дорогам, посаженных на мулов специально для колхов, что было для них предметом любопытного зрелища и напоминанием о необходимости величайшей осмотрительности. Особенно их поражал голос герольда — глашатая, кричавшего громко и пронзительно, призывавшего бояться законов и воздерживаться от несправедливых убийств. Когда же у них были отрублены головы, все прониклись состраданием, забыв об оскорблении. Этим закончился суд. Колхи же снова почувствовали величайшее благорасположение к римлянам, восстановив старые к ним отношения»[395].

Юстиниан отлично понимал, что авторитет римлян испарится, если он позволит своим войскам творить бесчинства, прикрываясь войной, и убивать невиновных людей (союзных римлянам варваров, почти граждан), объявляя их пособниками врага и получая за это награды. Честный суд, проведенный без скидок на то, что убитый был варваром, а убийцы — своими, в этой ситуации оказался наилучшим выходом. Вместо Мартина был назначен сын Германа Юстин.

На примерах Мартина и Бессы мы видим, что во второй половине правления Юстиниан не слишком мешал своим военачальникам обогащаться на войне, но если их поведение настраивало против ромеев местное население, виноватых карал, невзирая на прошлые заслуги. Видимо, император извлек уроки из вандальской кампании.

Более года Иран не предпринимал активных действий, а в 557 году пятилетнее перемирие было вновь продлено. Для этого в Константинополь в очередной раз приехал надменный Йезд-Гушнасп. На сей раз персы заключили договор даже охотнее, чем ромеи: Хосров Ануширван вел тяжелую войну на далеких восточных границах своего царства с эфталитами — давними врагами Ирана.

Перемирие не помешало Юстиниану присоединить к империи земли цанов — воинственного племени, жившего на пути из Колхиды в Трапезунд. В 558 году военачальник Феодор покорил цанов, и василевс распорядился обложить их налогами, как всех прочих граждан империи. Византийский историк Агафий сохранил сведения о каких-то законах императора в отношении этого племени, но тексты законов не сохранились.

11 мая 556 года на ристаниях, посвященных дню основания Константинополя, жители кричали императору: «Василевс, [дай из]обилие городу!» В тот же день толпа разгромила дом городского эпарха Мусония[396]. Происходило это при персидских послах, и Юстиниан, рассвирепев, приказал казнить многих крикунов. В июле вспыхнуло восстание в Палестинской Кесарии. Против императора объединились городские самаритяне и иудеи. По словам Феофана, они, «изображая из себя как бы враждебные партии прасинов и венетов, напали на христиан того города и многих убили и церкви пожгли»[397]. Проконсул Палестины Стефан был схвачен и убит, а его жена, бежавшая из города, добралась до Константинополя и живописала императору ужасы мятежа. В Сирию отправилась армия во главе с неким Амантием: Юстиниан повелел рубить многим головы или руки, лишать имущества и ссылать.