Южный крест

– На отдельные части тела, – легко кивнул он.

– Как твой физик?

– В шоке, – усмехнулся он.

– Мой тоже. А Джордж?

– Ну, он-то доволен, он же там все и придумывал вместе со мной.

– И мне ничего не сказал? – с укором сказала я.

– Ты тоже скрыла от меня кое-что, сестренка, – он привычным жестом взъерошил мне волосы, – ладно, квиты.

Капитан встретил нас на мостике, и он был недоволен.

– Что это было? – спросил он без приветствия, четко разделяя слова.

– Мы проверили кое-какие усовершенствования, сэр, – доложил Майкл.

Капитан переводил тяжелый взгляд с его лица на мое и обратно. Мы безотчетно сдвинулись, почти соприкоснувшись плечами.

– Как все прошло?

– Зонды сброшены, все работают, спутник уже передает все на Землю, – снова ответил Майкл.

– Мистер Сэйнфилд, я считал вас здравомыслящим человеком, – начал капитан.

– Сэр, это целиком моя вина, – сказал Майкл.

– Я знаю, я вас слышал, – капитан кивнул на радио, – с приемом у вас были проблемы, но от вас сигнал шел.

Мы стояли молча. Что мы могли сказать? Что мы – ненормальные? Что все наши предки были, мягко говоря, невменяемы, а некоторые так и вовсе психи? Это – кровь, это сильнее нас. Наши гены отягощены вседоступностью. Мы можем воплотить любой наш бред, пришедший в голову. Он тяжело вздохнул. Трудно общаться с теми, кто знает, что делает. Трудно держать в руках того, кто раздвинул свои возможности и сам не чувствует их пределов.

– Идите отдыхать, – он сел за пульт.

– Да, сэр, – сказали мы вразнобой и вышли.

В коридоре я заговорила:

– Мистер Флинт обещал меня убить. Он серьезно?

– Он слов на ветер не бросает, – пожал плечами Майкл.

– И что делать? – остановилась я.

Он обнял меня.

– Морган, я уже привязался к тебе, мне будет тебя не хватать.

Я искала в его глазах искры смеха, но они были черны до непроницаемости.

– Ты серьезно?

Он кивнул, поцеловал меня в лоб и ушел. Я осталась в пустом коридоре одна. Он что, серьезно? После минутного раздумья я направилась к мистеру Флинту.

– Войдите! – отозвался он на стук.

Я вошла. Он уже успел сходить в душ. Сидел на койке в одних штанах, сцепив руки в крепкий замок. Даже не обтерся. Я посмотрела на его босые ноги.

– Ты мокрый, – сказала я.

– Знаю, – он медленно повернул ко мне голову, – у меня руки дрожат, – он расцепил замок и развел руки, они с готовностью заходили ходуном, и он опять сцепил их.

Я осторожно опустилась рядом с ним на койку.

– Барт… – я нерешительно коснулась его мокрого плеча.

Он уткнулся лбом в замок своих рук.

– Прости, – почти прошептала я, – иногда я забываю, что на свете есть нормальные люди, для которых все это… чистое самоубийство. Прости… Это было ошибкой. Я не должна была делать это с пассажирами на борту.

Он поднял голову и заговорил.

– Ты спасла нам жизнь там, над этим чертовым Мешком. Я знаю это, – он чуть повернул голову ко мне, – но едва мы выбрались, ты тут же чуть не угробила нас. – Я хотела возразить, что им ничего не грозило, но он опередил меня: – Я знаю, ты – первоклассный пилот и у тебя безупречный шаттл, но это – космос, а мы живые люди, Фрэнсис, – он повернулся ко мне всем корпусом и сжал мои пальцы еще дрожащими руками, – я знаю, что за штурвалом ты – бог, но я прошу тебя – держи себя в руках. Я не хочу, чтобы… что-нибудь случилось.

Я закутала его в полотенце, он дрожал. Дрожал так, что армейские медальоны на его груди побрякивали. Я знала, что это не от страха. Это – адреналин.

– Со мной ничего не случится, не в этот раз. И с тобой тоже, – я мягко коснулась его жесткой щеки, он замер. – Барт, – заговорила я тихо, – мне осталось летать максимум два года, и то если комиссия каким-то чудом не заметит проблем с плечом и не спишет раньше по состоянию здоровья. Летать – это все, что я могу, все, что я умею и хочу. Если это забрать, я даже не знаю, что от меня останется. Это мой единственный и последний рейс в космос, я должна попробовать все, понимаешь?

Что же я делаю?! Я даже с Майклом об этом не говорила! Что Майклу, самой себе. Господи, как страшно! От одной мысли, что скоро я буду смотреть на небо, стоя на Земле, меня замутило. Я буду провожать летящие в небе истребители тоскливым взглядом и думать, что еще недавно… Нет! Нет, нет!!! Я отчаянно замотала головой, отгоняя видение и чувствуя пустоту, заползающую в душу.

Барт высвободился из полотенца и, убрав обеими руками волосы с моего лица, сказал:

– Да, ты уйдешь из армии, но у тебя останется «Поллукс», а вместе с ним вся Вселенная. Ты не думала об этом?

Нет, честно говоря, как-то в голову не приходило. Я и моя жизнь всегда принадлежали армии, и я представить себе не могла жизни без этого. Без приказов, без подчинения, без лишних вопросов и без далеко идущих планов в личной жизни. Хотя мне жилось довольно вольготно в предложенных рамках. Что же будет, если эти рамки приказов и субординации исчезнут?.. Я еще осмысливала только что открывшуюся перспективу, а он потянулся к фляжке на тумбочке и плеснул себе коньяк в стакан.

– Больше не дрожат.

– Что?

– Твои руки больше не дрожат.

– С тобой это ненадолго, – усмехнулся он и кивнул на фляжку, – хочешь?