Южный крест

В Башне откровенно ржали, пуская наши переговоры на громкую связь. Пусть повеселятся, у них не так много радостей в жизни.

Если Мак-Аллен делал все по-ученически точно и аккуратно, а Финнеган был неуклюж и небрежен, то Патрика Дугана приходилось тормозить на каждом шагу.

Он уже получил прозвище Сорвиголова. Он был недоволен тем, что я его сдерживаю, недоволен нашими парными полетами, недоволен программой, но невероятным усилием воли подавлял свои эмоции и делал все, что я требовала. Он был хорош, он знал это, и я тоже. Но он был… как я пятнадцать лет назад, и это меня пугало.

Две недели пролетели незаметно. Мы отработали взлет и посадку, какие-то несложные маневры. И со следующей недели можно было уже летать двойкой. О чем я сообщила сегодня своему небольшому отряду и отправилась в офис, оставив их переваривать новость.

До конца отпущенного мне месяца оставалось две недели, а наши переговоры о поглощении двух подходящих предприятий зашли в тупик. Я должна была срочно расширить производство истребителей, на меня давили со всех сторон – правительство, военное министерство, командоры станций. Однако сэр Финли исчерпал все приемы дипломатии, а он умел вести дела. Что ж, пора пустить в ход тяжелую артиллерию. Меня. Я поехала на встречу в военной форме со служебным кейсом. В нем лежало крохотное фонирующее устройство, разработанное моими инженерами для «ослепления» радаров. Они ставились на «Черную смерть». Сейчас одна такая штучка была со мной, потому что то, что я собиралась сказать, должны были услышать только две пары ушей. Если они будут вести запись, у них в файлах окажется только белый шум, а на суде будет их слово против моего.

Они ждали меня в загородном клубе. Закрытое пафосное, тщательно охраняемое заведение со своей службой безопасности. На входе я прошла через рамку и открыла для досмотра кейс. Устройство еще не было активировано и на него ничего не отреагировало.

По дороге в зал я нажала кнопку на браслете, и, когда я вошла, телевизор над баром зарябил и вырубился. Сильная штука. Надо бы ее отладить.

При виде меня джентльмены встали и снова заняли свои места, когда я села. Кейс я поставила рядом. Бармен тряс телевизор.

– Добрый день, господа.

– Добрый день, мисс Морган, – кивнули оба, выжидающе глядя на меня.

Они считали себя всесильными и неуязвимыми. Они оба мысленно посмеивались надо мной и с любопытством ждали, что же еще могу им предложить. Что ж, наслаждайтесь, господа.

– Прошу прощения, я прямо из части, – я кивнула на свою форму.

– Ничего, – они снисходительно улыбнулись, – вы еще летаете? Довольно опасная профессия.

– Не очень. Истребители безопасны и, из боевых, самые надежные машины. А вот ребята с бомбардировщиков часто жалуются на неполадки в их машинах. Какой-то промышленный дефект, никак не могут разобраться, в чем дело. Воды, пожалуйста, – попросила я подошедшего официанта, тот исчез.

Я снова повернулась к своим собеседникам, они вежливо слушали вполуха. Прекрасно.

– Нет, – продолжила я, – двигатели у них работают идеально. Там проблемы с бомболюками. Иногда происходит самопроизвольный сброс, – я отпила воды из запотевшего стакана и замолчала, наблюдая за своими собеседниками и ожидая, когда до них дойдет.

Думайте быстрее, господа. Время поджимает. Я должна закончить это чертово поглощение.

Они медленно переглянулись.

– Вы хотите сказать, что сбросы боевых зарядов происходят сами по себе? – спросил один из них, слегка насторожившись.

– Да, редко, но случается. В самых разных местах. Пару раз над жилыми районами, раз шесть над промышленными зонами, тут не угадать. Никак не могут найти, в чем причина, – я сделала еще глоток, наблюдая, как бармен погнал техника на крышу к антенне.

– И что происходит тогда? – подал голос второй.

– Ничего. Это не вина пилота и не страховой случай. Правительство приносит соболезнования, инженеры-конструкторы получают очередной разнос, механики перебирают машины по винтику, но через какое-то время опять все повторяется.

Один из них встал.

– Мне надо позвонить, – сказал он.

– У меня тоже срочный звонок, – поднялся второй.

Наконец-то! Оба вышли. Да-да, звоните, выясняйте. Несколько минут на запрос о маршрутах бомбардировщиков. Два основных посадочных коридора переместили два дня назад на указанные мною координаты. По документам же они были там всегда. Еще десять минут на переговоры с юристами. Я подняла на стол кейс и вынула из него два договора. Теперь это были договоры не о слиянии с выплатой внушительных компенсаций, а договор о полном поглощении, с символическими цифрами отступных. Это было совсем не то, что предлагал им сэр Финли, но теперь у них не было выхода.

Они вернулись и сели за стол.

– Вы не посмеете, – резко сказал один из них.

– Я даже не понимаю, о чем вы, – я улыбнулась одними губами, – итак, вот последнее предложение. Поверьте, это лучше, чем полное разорение.

Они взглянули на указанные суммы и вскинули головы.

– Даже ваш отец не позволял себе подобное!

– Я – не мой отец, – я положила на стол две ручки, – дети всегда идут дальше своих родителей. Подписывайте…