Южный крест

Я дождалась Патрика у выхода. Он шел, стараясь не хромать. Я посигналила ему и кивнула на сиденье рядом с собой. Он тяжело вздохнул и заковылял ко мне. Майкл бы плюхнулся на сиденье, запрыгнув через верх. Патрик открыл дверцу «феррари» и сел рядом. Я без слов нагнулась и подняла штанину его брюк. Нога опухла, отекла и была горячей на ощупь. Полный набор симптомов. Я рванула с места.

– Куда мы едем, мэм? – мрачно спросил Патрик.

– Тебя надо показать врачу.

– Меня отстранят от полетов.

Я знала, что Морганы – это диагноз, но не до такой же степени!

– Это другой врач.

– Ветеринар?

– Нет, – усмехнулась я, представив Адама на конюшне, – он – гражданский. Нам нужен снимок. Доверься мне.

И он доверился. Я привезла его к Адаму, и тот безропотно сделал снимок и осмотрел Патрика.

– Вывих.

– Вправь.

Он тяжело вздохнул.

– Хорошо.

Я взяла ногу Патрика под коленом и сказала ему:

– Только дыши.

И кивнула Адаму. Хруст, вопль и грохот. Это второй ногой парень саданул по столику с инструментами. Круто.

Адам наложил тугую повязку.

– Ногу беречь, неделю не вставать…

– Я знаю, спасибо, – перебила я его и, перекинув руку бледного Патрика через плечо, поволокла парня к машине.

Черт, сколько же он весит?

– Не вставай на ногу! – рявкнула я, когда он попытался идти.

– Да, мэм.

– Фрэнсис.

– Что?

Я свалила его в машину и с трудом разогнулась.

– Меня зовут Фрэнсис.

– Я знаю… – Он отключился от лошадиной дозы обезболивающего.

Я села за руль и поехала в особняк. Там Генри помог мне доволочь нашего гостя до комнаты и уложить его в постель.

– Как он вырос! – воскликнул старый слуга, умиленно глядя на Патрика.

– Ты всех их знаешь? – спросила я, вытерев лоб и поправив волосы.

Генри виновато потупился. Я шлепнула Патрика по щеке. Еще раз. Он застонал и открыл глаза.

– Живой, – я направилась к себе. – Генри, присмотри за ним.

У меня в углу шкафа стоял чемоданчик с «Поллукса», там было еще несколько ампул с чудо-сывороткой.

Когда я вернулась, Генри уже помог парню раздеться и устроил его в постели. Я без церемоний откинула край одеяла, разрезала и выбросила бинты. Нога выглядела жутко.

– Мэм, вы уверены?..

– Заткнись, Генри, – я заправила ампулу в «пистолет» и посмотрела в расширенные глаза Патрика. – Привет с «Кентавра», – сказала я и быстро обколола распухший сустав, – все, накорми и пусть спит.

– Да, мэм.

Я собрала чемоданчик.

– Завтра рано вставать, – сказала я, выходя.

– До завтра…

Окончания фразы я не услышала. В спальне я долго смотрела на чемоданчик, вызывая и тут же подавляя непрошеные воспоминания. Сколько я еще продержусь? Никогда и никому не сознаюсь, что сегодня мне пришлось заставить себя нажать кнопку «сброса», так велико было искушение рухнуть вниз вместе с самолетом…

Осторожный стук в дверь вернул меня в реальность. Я быстро задвинула чемоданчик в шкаф и сказала:

– Войдите.

Вошел Генри. Он встревоженно смотрел на меня.

– Мисс, вы в порядке?

– Относительно. Как наш гость? – я взяла в руки бутылку виски со столика.

– Он поел и уснул.

– Ну, слава богу, – я глотнула из горлышка, – хоть кто-то в этом доме в состоянии заснуть, – я сделала еще один глоток, игнорируя укоряющий взгляд. – Отец любил его?

– Да, мисс. Он любил всех своих детей, – Генри вздохнул и подал мне стакан.

– Всех. Сильное слово. Иди спать, Генри, – я налила виски в стакан.

– Вы не ужинали, мисс, – Генри не двинулся с места.

– Я уже, – я подняла бутылку.

Генри снова тяжело вздохнул и удалился. Меня же неотступно влекло в галерею. Я уже не могла прожить день, не побывав там. Устроившись на облюбованном месте, я скользила взглядом по лицу отца. Столько вопросов, и мне их уже никогда не задать. Как ты жил? На тебе было столько всего, и никто не ждал тебя вечером в этом проклятом особняке. Ты был один. Как ты выдерживал все это? Никак, ответила я за него. Инфаркт свалил его в самом расцвете. Дамы света все еще считали его выгодной партией. И я не стремилась облегчить его жизнь. Ни на йоту, ни на грамм. Дожимала последнее…

Я встала и побрела к себе, надеясь, что сон свалит меня, не дав окончательно погрузиться в мрачные раздумья.

* * *

Утро было тяжелым. Я сползала на кухню, стараясь не делать резких движений.

– Кофе, – попросила я.

Генри поставил передо мной стакан с мутной жидкостью, и под его укоряющим взглядом я выпила эту дрянь. Через пару минут я смогла сфокусироваться на нем, и тогда он поставил передо мной кружку кофе. Тут я заметила Патрика. Рука с омлетом замерла в воздухе на полпути ко рту, взгляд прикован ко мне.

Провались…

– Привет, – сказала я сдержанно, – как нога?

– Почти не болит, и я даже не хромаю.

– Я рада.

– Как вы сегодня будете летать, мэм? – осторожно спросил он.

– Молча, – я отпила кофе. – Ешь, – велела я, и он послушно продолжил жевать, – сегодня будем прыгать с парашютом. Где ты был, когда отрабатывали приземление?

Там же, где и ты, когда изучали скафандр, пронеслось у меня в голове голосом Майкла. Как же мне его не хватает!..

– Я не увидел камень, – пробормотал Патрик.