Южный крест

– Для кого, Иосиф? Вы знаете, для кого?

– Для тех, кто может захватить вас в плен. Мы знаем, как они работают. Мы знаем, что у них есть специалисты нашего класса и нашей школы, знаем, какие методы они используют.

– Но… это же война…

Иосиф пропустил мимо ушей мое высказывание и повернулся ко мне со шприцем.

– Теперь проверим крепость ваших стен.

– Что это?

– Это то, что они используют при допросах, – без лишних слов он воткнул мне эту дрянь в руку, – три, два, один.

Последнее, что я помню – моя голова падает на грудь…

– Фрэнсис…Фрэнсис…

Я медленно открыла глаза и с трудом сфокусировалась на Иосифе.

– Ну, что? – язык у меня заплетался.

– Вы мне не сказали даже день вашего рождения.

– Хорошо, – я рухнула со стула.

В следующий раз я открыла глаза уже у себя в отсеке. Рядом сидел Барт.

– Выпей воды, – он поднес стакан к моим губам.

Во рту было сухо, как в песочнице. Я осушила стакан и откинулась на подушку.

– Фрэнсис…

– Сколько еще, Барт?

– Основное сделано, – он прижал мою ладонь к губам, – прости меня. Я надеялся, что этого удастся избежать. Я не справился.

– Это не твоя вина, – я закрыла глаза, что толку сейчас выяснять, кто и в чем виноват? – Черт, я ведь просто хотела улететь в дальнюю разведку… – Слезы скатились у меня из-под век.

Он снова уткнулся в мою ладонь.

– Прости…

– Пилот. Простой пилот… Ладно, не простой, но кто мог подумать, что кончится этим?

– Все к этому шло, Фрэн. Давно шло. Все началось еще до появления «Черной смерти».

– О чем ты? – я с трудом насторожила часть своего сознания.

– Мы потом с тобой поговорим, я обещаю. Как только ты отдохнешь и придешь в себя.

– Барт, – сказала я уже отключаясь.

– М-м-м?

– Пообещай мне, что я увижу детей перед отлетом…

– Ты их увидишь, – он убрал мне волосы со лба, – отдыхай.

Я еще хотела спросить про Майкла, но не успела, провалившись в тяжелый сон.

Пробуждение было нелегким, но Иосиф был непреклонен, и следующий день прошел по устоявшемуся расписанию: с утра – полеты, после обеда – бои без правил, потом психологические тренинги.

В промежутках между всем этим я умудрялась связываться с сэром Энтони. Тот невозмутимо вводил меня в курс дел на Земле, его не смущали ни мой заплывший глаз, ни разбитая губа. Похоже, он был в курсе происходящего. После отчета о делах он рассказывал мне о детях. Он перевез их в свою резиденцию. О, не волнуйся, девочки в восторге от детей и с удовольствием возятся с ними, да и старый Генри при них. Еще две дипломированные няньки, так что они под неусыпным присмотром. Я смотрела на них в песочнице, в бассейне, на качелях, на лужайке, в каком-то невероятном клубке с огромным лохматым псом. Чистые, сытые, довольные. С улыбками от уха до уха. Слезы текли у меня из глаз, и сердце сжималось от тоски. Еще раз подхватить их на руки, уткнуться в шелковые, пахнущие молоком макушки…

После этих сеансов связи я всегда была в некотором раздрае и рассеянна, Иосиф был мною недоволен. Однажды я шла к Барту. Дверь его офисного отсека была приоткрыта и я, невольно услышав голоса, притормозила и прислушалась. Говорили обо мне.

– …Я не могу ей запретить спрашивать о детях, – голос Барта звучал напряженно.

– Если даже это выбивает ее из колеи, что будет, когда она их увидит? Вся работа пойдет насмарку.

– Иосиф, что ты хочешь?

– Она не должна видеться с детьми перед отлетом. Слишком много поставлено на карту.

– Ты сказал, что она готова.

– Готова. Настолько, насколько это возможно за такие сроки.

– Я обещал ей, что она их увидит.

– Если бы мы не прошли с тобой одну школу, я бы еще попытался тебе что-то объяснить…

– Я все прекрасно понимаю, но она – моя жена, а это наши дети.

– Барт…

– «Никаких исключений», я знаю. Я не могу с ней так поступить, я и так не смог защитить ее от всего этого.

– Ты не в силах изменить мировой порядок, Барт. Ты и без того дал ей два года мира и покоя. Это много и при таких обстоятельствах – непозволительно. Сочувствие и жалость в нашем деле плохой союзник. Мы и так бережем ее правое плечо, а его выбьют в первую очередь. Ты знаешь.

– Это не сочувствие и жалость, это…

– Я знаю, что это. И это мощный рычаг давления. Ты должен всегда об этом помнить.

– Поверь мне, я помню.

Иосиф вышел из отсека и кивнул мне.

– Он вас ждет.

Я вошла к Барту на ватных ногах, все еще переваривая услышанное. У него подготовка, как у Иосифа? Чего еще я о нем не знаю? О каком мировом порядке они говорили? В офисе Барта я увидела экраны от камер наблюдений и одна как раз была направлена на коридор, где я только что стояла. Они меня видели. Прекрасно. Больше никаких тайн.

– Посвятишь меня, наконец? – я села на стул у его стола.

– Да, видимо, пора, – его взгляд скользил по моему лицу, – через час жду вас с Майклом.

– Хорошо.

Я отправилась к Майклу. Выглядел он еще хуже меня. Когда я вошла, он с трудом встал с койки.

– Привет, сестренка, – он осторожно обнял меня.

– Привет, – я тоже не стиснула его в объятиях, зная, как крепко ему недавно досталось, – Барт нас ждет через час. Решил посвятить в детали.

– Да, думаю, пора.

– Ты ел? – спросила я озабоченно.

– Не помню.