Иван Крылов – Superstar. Феномен русского баснописца

За тридцать с лишком лет перед сим <…> я <…> уважая вполне заслуги И. И. Дмитриева, отдал преимущество И. А. Крылову и сказал, что у Крылова и медведь, и петух Русские. <…> И теперь повторяю это. И. А. Крылов не только первый русский писатель, но в литературном мире стоит рядом с Езопом, Пильпаем, с Лафонтенем и Геллертом (Gellert). И. А. Крылов писатель всемирный, слава России, слава человечества! Монумент, поставленный ему в самом приличном месте, служит к славе государя императора Николая Павловича, которого мы теперь оплакиваем. Это первый монумент русскому писателю, воздвигнутый в столице в общественном месте с соизволения в Бозе почившего государя императора! Умалчиваю о всех наградах, излиянных щедротами императора Николая I на писателей, которых труды признавал он полезными и благонамеренными! Не могу ничего говорить, потому что надлежало бы быть нескромным. Исполнение памятника приносит величайшую честь нашему знаменитому скульптору барону Петру Карловичу Клодту фон Юргенсбургу. Ни Канова, ни Торвальдсен не могли бы придумать и исполнить чего-нибудь приличнее и совершеннее! <…> Пьедестал совершеннее всего, что я видел в жизни! <…> Честь и слава ему и благодарность всеобщая, особенно от нас, бедных литераторов, которые утешаются и тем, что Крылов принадлежал к нашему сословию! Не всем достается в удел слава, но утешительно и то, что мы шли одним путем по благородному поприщу русской литературы. Слава генерала озаряет и простого солдата, верного своему долгу![1633]

Ил. 114. Публика в Летнем саду у памятника Крылову. Литография И. Патканьяна по фотографии А. Рибена, изданная «в пользу раненых воинов». 1855. Фрагмент.

Среди немногочисленных комментариев к этому событию булгаринский оказался единственным, касающимся идеологической программы памятника[1634]. В полном соответствии с первоначальным замыслом издатель «Северной пчелы» интерпретировал его как монумент благонамеренной и по достоинству оцененной русской литературе, однако молодым сотрудникам других изданий эта официозная концепция была уже не интересна. Ее вдохновитель Уваров доживал последние месяцы в Москве; о нем в связи с памятником Крылову никто и не вспомнил[1635]. Вяземского, автора объявления от имени Крыловского комитета, не было в России; он приедет во второй половине июня, чтобы занять пост товарища министра народного просвещения и погрузиться в новые заботы. Плетнев и Ростовцев промолчали. Академия наук, номинальный инициатор сооружения памятника, проигнорировала реализацию своей инициативы. Министерство народного просвещения также не удостоило вниманием завершение проекта, за который некогда отвечало.