Иван Крылов – Superstar. Феномен русского баснописца

<…> горячо желал добра Крылов землякам своим, и умными баснями своими выставлял он всякое зло для исправления и добро похвальное для примера <…> Приходите, земляки почтенные, поглядеть на этот памятник; это наше русское, родное добро и богатство. Есть на что глядеть и ради любопытства, а еще честней – для поучения; ведь каждому из нас, господа, есть чему поучиться[1641].

Пройдет еще почти десять лет, и художественный критик К. А. Варнек попытается найти другой способ взаимодействия «простого человека» с бронзовым Крыловым. В восторженной статье о Клодте он назовет эту работу «бесспорно лучшим из наших памятников». Лишь вскользь коснувшись пьедестала («нового по мысли» и прекрасного), он сосредоточится на реалистическом изображении баснописца:

<…> тут нет всех этих старых, изношенных атрибутов, которые так надоели своей натянутостью. <…> тут вовсе нет поэта – какого-то получеловека, получудовища, такого поэта, какими их себе представляли когда-то прежде. Тут поэт – обыкновенный человек, такой поэт, какими они бывают в действительности. <…> Хорошо тоже и простому человеку, не привыкшему думать, посмотреть на этот памятник. <…> Этот памятник не начальник, а «свой брат» и простому человеку, и оттого-то он и есть лучший памятник, наиболее достигающий своей цели.

Целью встречи человека и монумента, по мнению Варнека, было пробуждение «настоящей любви к искусству»[1642], но к искусству ваяния, а вовсе не к литературе.

Только в 1894 году, через 50 лет после смерти баснописца, его сочинения станут публичным достоянием[1643], и тогда наконец можно будет не кривя душой утверждать, что басни Крылова дошли до каждого умеющего читать по-русски.

7 Памятник и дети. – Шевченко. – Дюма. – Городской фольклор. – Капитан Лебядкин и Достоевский

Крыловский монумент сразу же превратился в новую достопримечательность Петербурга. Но, увы, ажиотаж вызывала отнюдь не фигура баснописца, а пьедестал, «какой-то оригинальный мохнатый копошащийся сундук», по позднейшему выражению В. В. Стасова[1644].

Ил. 115–116. Дети у памятника Крылову. Гравюра У. Флойда по рис. Б. Б. Грейма. 1855. Фрагмент.

Акварель В. С. Садовникова. 1855. Фрагмент.

Ил. 117. Солдат у памятника Крылову. Литография Я. Лаппинга по рис. И. Крегера. Вторая половина 1850‑х годов.

Уже 18 июня 1855 года столичный обер-полицмейстер А. П. Галахов получил рапорт:

К постановленному в Летнем саду памятнику баснописца Крылова в настоящее время стекается почти беспрерывно и в довольно большом числе публика; причем неоднократно замечено, что некоторые из осматривавших памятник ощупывали изображенные на нем фигуры руками и прикасались палками; для удержания публики от таковых поступков садовой прислуги, как оказалось, недостаточно, почему в отвращение могущих случиться повреждений признается необходимым впредь до устройства решетки вокруг памятника иметь при оном в продолжении дня часового от полицейской команды[1645].

Вскоре у памятника установили специальный пост[1646], но и караульный не уберег его: в 1870 году, когда решетка все-таки появится, некоторые детали горельефа уже будут повреждены.