Иван Тургенев и евреи

Париж. Улица Дуэ, 50.

3 декабря 1875.

Любезный господин Роденберг,

На Ваше письмо от 29-го нояб(ря) могу ответить следующее. Позавчера я отправил свою рукопись в С.-Петербург – завтра она прибудет туда и сразу пойдет в печать, дабы январский номер журнала, где появится мой рассказ, открылся им[515]. Высылая рукопись, я написал редактору – он сразу же отправит Вам оттиск (я, разумеется, дал ему Ваш адрес); таким образом, Вы получите мой рассказ не позднее 20-го дек(абря). Быстрее я не смог бы снять копию. Январский номер выйдет только 1-го старого стиля, значит, 13-го; следовательно, выигрыш во времени нам обеспечен.

И г-ну Кайслеру будет легко переводить с печатного текста. Мне обязательно понадобится корректура немецкого перевода – прежде всего вот по какой причине: в моем рассказе есть один старый господин, употребляющий после случившегося с ним апоплексического удара не те слова, которые он, собственно, хочет сказать: как Вы знаете, это очень часто бывает при апоплексии. И вот этот человек ставится в такое драматическое положение – где ему нужно говорить (рассудок у него сохранился полностью) – и его речь, как обычно путанна; но эта путаница не должна быть слишком велика – иначе читатель ничего не поймет. Это была большая трудность. Надеюсь, что я справился с нею до известной степени – однако это вдвое увеличивает сложность перевода[516]. Во всяком случае я лишь очень ненадолго задержу у себя корректуру. Надеюсь, что Вы примете эти мои предложения – и прошу г-на Кайслера и Вас, милостивый государь, принять уверение в моем совершенном уважении.

Иван Тургенев [ТУР-ПСП. Т. 14. С. 250].