Читаем «Ивановский миф» и литература полностью

Между прочим, напрашиваются интересные сопоставления между любовными коллизиями в романе В. Смирнова и в романе А. Потехина «Молодые побеги».

Об Алексее Антиповиче Потехине (1829–1908) мы еще не говорили, хотя этот когда-то весьма популярный в России драматург и романист так или иначе причастен к «ивановскому мифу». Родом Потехин из Кинешмы. Одним из первых этот писатель показал губительную роль фабрики в приволжском крае. В романе «Молодые побеги» один из героев, умный мужик Федот Семеныч, предъявляя счет фабричной действительности, сетует прежде всего на то, что она отваживает человека от земли, от традиционной нравственности. «…Пускай в наших краях эта фабрика внове, — говорит Федот Семеныч, — народ еще в ней силы не узнал, а я бывал в тех местах, где этих фабрик много, и они там издавна, так совсем они там забросили землю-то: либо вовсе впусте лежит, либо кое-где всковырена, ровно нехотя, от безделья… Ну, знамо, и не родит ничего… Вот весь там народ фабричный, а этакой бедности да голодовки я нигде и не видывал, даром все в суконных поддевках да в ситцевых платьях ходят и самовары в каждом доме позавели… А уж насчет порядков-то и говорить нечего: испроворовался, испьянствовался, распустился народ вовсе. Ни стыда, ни совести!..»[334]. (По всей вероятности, говоря о местах, «где фабрик много», рассказчик имеет в виду Иваново-Вознесенск).

История деревенской девушки Парани из романа «Молодые побеги» по-своему доказывает правоту этих суждений. Красивая, знающая цену своей красоте Параня, попав на фабрику, сразу же сталкивается с грубостью, с попытками унизить ее женское достоинство. И при первом осмотре после смены, пораженная бесцеремонностью учиненнго приказчиком обыска, она дает обидчику пощечину. Дело замяли, так как девушка приглянулась молодому фабриканту, что в свою очередь возбудило зависть и недоброжелательство к Паране со стороны простые рабочих.

В «Водополе» весьма похожая ситуация. Стешка дважды ударяет «этажного», приказчика Агафона Малахова, в переносицу, когда он полез к ней с грубыми приставаниями. И тоже обошлось все благополучно. При разбирательстве дела Стешку впервые увидел хозяин фабрики и без памяти влюбился в нее. Узнав об этом, многие рабочие начинают сторониться девушки.

В ходе известного нам обсуждения романа В. Смирнова такое совпадение было расценено некоторыми выступающими чуть ли не как плагиат. Однако перед нами — заимствование, которое должно восприниматься как некая мифологема из фабричного мира. Пощечина и в том, и другом случае — инстинктивный протест женского естества против грубой фабричной действительности. Но при этом не следует забывать, что Параня и Стешка при всей похожести ситуаций, обозначенных в произведениях, являют два противоположных характера. Героиня Потехина, давая пощечину, знает, что она приглянулась сыну фабриканта, и готова без всякой любви идти на близость с ним. Стешка по природе своей человек гордый, живущий по велению сердца. У В. Смирнова этот образ во многом выступает как образ поэтический, как некий идеал женской красоты. Недаром «Водополь» мыслился вначале в стихотворном виде.

Роман В. Смирнова, конечно же, роман советский. И по концепции, и по образной своей структуре. Враги советской власти, такие, как бывший владелец чайной Ферапонт Малахов, его сын Оганя, бухгалтер Дворянчиков, бывший директор фабрики Осип Крашо и др. — откровенно отрицательные персонажи, враги народа, подстрекающие рабочих на контрреволюционное выступление. Сам «голодный поход» на Петрово-Городище быстро разваливается, потому что бастующие рабочие скоро «раскусили» истинные намерения примазавшихся к ним врагов. «Хорошие» большевики скоро поняли допущенные ими ошибки. Многое в «Водополе» напоминает «Поднятую целину» М. Шолохова, в частности, «бабий бунт», в ходе которого колхозники из Гремячего Лога признают правду коммуниста Давыдова.

На примере судьбы романа «Водополь» можно увидеть, как трудно было, особенно в условиях насаждаемого сверху советского мифа о революционном пролетарском крае, даже намекнуть на драматизм жизни рабочего люда, на сложность человеческих характеров, взаимоотношений людей. Стоило В. Смирнову чуть-чуть «очеловечить» образ бывшего хозяина фабрики, и уже писатель обвиняется в отступлении от пресловутой правды жизни. Ну, а чем обернулась для В. Смирнова робкая попытка обращения к теме протеста против «плохих» коммунистов, мы уже говорили выше.

***

Перейти на страницу:

Похожие книги

Время, вперед!
Время, вперед!

Слова Маяковского «Время, вперед!» лучше любых политических лозунгов характеризуют атмосферу, в которой возникала советская культурная политика. Настоящее издание стремится заявить особую предметную и методологическую перспективу изучения советской культурной истории. Советское общество рассматривается как пространство радикального проектирования и экспериментирования в области культурной политики, которая была отнюдь не однородна, часто разнонаправленна, а иногда – хаотична и противоречива. Это уникальный исторический пример государственной управленческой интервенции в область культуры.Авторы попытались оценить социальную жизнеспособность институтов, сформировавшихся в нашем обществе как благодаря, так и вопреки советской культурной политике, равно как и последствия слома и упадка некоторых из них.Книга адресована широкому кругу читателей – культурологам, социологам, политологам, историкам и всем интересующимся советской историей и советской культурой.

Валентин Петрович Катаев , Коллектив авторов

Культурология / Советская классическая проза
Календарные обряды и обычаи в странах зарубежной Европы. Зимние праздники. XIX - начало XX в.
Календарные обряды и обычаи в странах зарубежной Европы. Зимние праздники. XIX - начало XX в.

Настоящая книга — монографическое исследование, посвященное подробному описанию и разбору традиционных народных обрядов — праздников, которые проводятся в странах зарубежной Европы. Авторами показывается история возникновения обрядности и ее классовая сущность, прослеживается формирование обрядов с древнейших времен до первых десятилетий XX в., выявляются конкретные черты для каждого народа и общие для всего населения Европейского материка или региональных групп. В монографии дается научное обоснование возникновения и распространения обрядности среди народов зарубежной Европы.

Людмила Васильевна Покровская , Маргарита Николаевна Морозова , Мира Яковлевна Салманович , Татьяна Давыдовна Златковская , Юлия Владимировна Иванова

Культурология
Год быка--MMIX
Год быка--MMIX

Новое историко-психо­логи­ческое и лите­ратурно-фило­софское ис­следо­вание сим­во­ли­ки главной книги Михаила Афанасьевича Булгакова позволило выявить, как мини­мум, пять сквозных слоев скрытого подтекста, не считая оригина­льной историо­софской модели и девяти ключей-методов, зашифрован­ных Автором в Романе «Мастер и Маргарита».Выяв­лен­ная взаимосвязь образов, сюжета, сим­волики и идей Романа с книгами Ново­го Завета и историей рож­дения христиан­ства насто­лько глубоки и масштабны, что речь факти­чески идёт о новом открытии Романа не то­лько для лите­ратурове­дения, но и для сов­ре­­мен­ной философии.Впервые исследование было опубликовано как электронная рукопись в блоге, «живом журнале»: http://oohoo.livejournal.com/, что определило особенности стиля книги.(с) Р.Романов, 2008-2009

Роман Романович Романов

Культурология