Ивасик-Телесик. Неизвестные подробности знакомой истории

Когда подрос, у батюшки

Просить стал лодку с парусом:

«За рыбкой поплыву».

«Да нет, ты еще маленький,

А парус – штука хитрая,

И вёсла слишком грузные,

Не справиться тебе!»

«А ты построй мне малую!»

«А вдруг ты потеряешься?»

«Покрасим в краску жёлтую,

Чтоб видно на воде!»

Дед думал: «Ах ты, умница!

Гляди, какой внимательный!»

Ивасик аж подпрыгивал

И продолжал мечтать:

«Добавим стружку медную,

Она блестит, как золото,

А весла – в цвет серебряный,

Чтоб зайчиков пускать!

Ловить я буду утречком,

Недалеко от берега,

И только в день безветренный.

А плавать я могу!

Ты ж видел, как я плаваю!

На всякий случай досочку

Привяжешь для спасения,

И я не утону!

Пожалуйста-пожалуйста!»

Дед усмехнулся в бороду:

«Ну, ладно, я подумаю.

Почти уговорил.

Осталось дело плёвое –

Петровны разрешение.

Его тебе не выпросить…

Такие пироги».

Ивасик пригорюнился:

У бабы слово твердое,

Сказавши «нет», из принципа

Потом не скажет «да», —

Стал ждать момента тёплого,

Допустим, дня рождения,

Христова воскресения —

Легко просить тогда.

А дед все умилялся и

Всем по два раза хвастался:

«Слышь, ждёт, покуда выскочит

Зверь прямо на ловца

И спросит: «Что ты, сыночка,

В подарок хочешь?» «Лодочку!»

Нет, свет еще не видывал

Такого хитреца!»

Часть пятая

Летят, как птицы, месяцы,

И дни – как в стае селезни —

Похожие и разные,

Но цель у всех одна.

К ней все живое тянется:

К теплу и красну солнышку.

И в сказках то же самое —

Пришла весна-красна.

Сбылась мечта Ивасика!

И вот он важный, с удочкой

Чуть свет выходит из дому,

С ним гуси, тоже гордые,

Толкаясь, гогоча,

Сминая строй в калиточке,

Крыло к крылу – на улице,

Задрав носы пунцовые

Вплоть до его плеча,

Вышагивают к озеру.

Они – за ряской вкусною,

А он – за вкусной рыбкою,

И баба обязательно

Их крестит из окна

И машет на прощание

Рукой от теста белою —

Муки пылинки сыплются

На листики цветка.

К обеду с пирожочками,

С любимыми, с капустою,

С горшком сметаны, с яблоком

В чистейшем узелке

Идёт Петровна к берегу,

Ждёт ветерка попутного.

Сложив ладони рупором,

Вот так, рука к руке,

Зовет: «Агов, Ивасику,

Ивасику-Телесику,

Плыви скорее к бережку,

Обедать принесла!»

Слова ее последние

В гусином тонут гоготе —

От крика, как от выстрела,

Их паника взяла.

Особо бестолковые

Помчали к лесу тёмному.

«А ну, вернитесь, ироды!» —

Петровна им кричит.

Они еще ускорились.

«Да пропади вы пропадом,

У вас и мясо глупое,

Пусть вас Змея съедит!

Тьфу, съест! Совсем запуталась! —

В сердцах Петровна плюнула.

– Возьму на завтра Тузика,

Я бегать не могу!»

Тут лодочка причалила,

Ивасик вылез: «Матушка,

Я их верну, я быстренько!» —

Ей крикнул на бегу.

Схватив лозину длинную,

Помчал, сверкая пятками,

А гуси оголтелые

Уж углубились в лес.

Пока Петровна думала,

Где ей присесть под кустиком,

Он добежал до зарослей

И в бузине исчез.

В лесной чащобе сразу же

Гусиный пыл убавился,

И только по инерции

Они по тропке шли.

Увидев дом со ставнями,

Умом не одаренные,

Подумали сердечные:

Ура, домой пришли!

Алёнка, дочка ведьмина,

В окошко их увидела,

Мать позвала, запрыгала:

«Гляди их сколько, вот!»

Слюну сглотнув, та молвила:

«Впервые вижу, здравствуйте,

Чтобы жаркое в очередь

Толпилось у ворот.

Пойди впусти их, доченька,

Да не спугни, закутайся.

Мне некогда, там варево

Уже почти кипит.

Червя не кину вовремя —

Отрава не получится,

Ведь солитер не курица —

Капризный паразит».

Аленка, как приказано,

Шаль намотав на голову,

«И неизвестно, – думает, —

Кому еще страшней.

Они шипят, щипаются,

Возьму ухват, наверное».

А тут Ивасик радостный

Догнал своих гусей.

Взмахнувши хворостиною,

Сказал: «А ну, построились!

Стоять! Равняйсь! Не кланяться!

Не царь я – командир!

Куда бежали, голуби?

Мозги совсем куриные?

За вой сирены приняли

Звонок на перерыв.

Кто напугал вас до смерти?

Не самолеты с бомбами!

Не волк, не коршун – женщина!

Бойцы! – вошел он в раж, —

Мне стыдно, что вы струсили!

Позор! Где ваша выдержка?

В разведку вас не взял бы я…

Купаться шагом марш!»

И тут калитка скрипнула,

В проем ухват просунулся,

Потом нога чумазая

И головы кочан.

Шипя, к ней гуси кинулись,

К земле пригнувши головы,

Алёнка громко взвизгнула.

У ведьмы выпал чан,

Все расплескалось варево

И ногу ей обрызгало.

Мгновенно вздулись жирные

Медузы-пузыри,

И в каждом что-то двигалось.

Змея взревела яростно:

«Семь дней трудилась попусту!

И жжет, черт подери!»

Все, что Алёнке сказано,

Не повторю я, солнышко,

А вот Ивасик сделался

Врагом номер один.

Змея грозилась: «Маленьким

Сварить тебя не сладилось.

Но это даже к лучшему:

Большим тебя съедим».

Часть шестая

Шумели ливни летние,

Змея все планы строила,

Покуда ногу вылечить

Ей всё же удалось.

Уж чем она не мазала!

Но черви проклятущие

С ноги все мясо выели,

Осталась только кость.

Змея даже состарилась

И шкандыбала медленно —

Моторности уж не было

С ногою костяной.

С клюкой ходила, сгорбившись,

И еще злее сделалась.

Как стали называть ее?

Да-да, бабой Ягой!

Выслеживать Ивасика

Ходила ведьма к озеру,

Поближе к лесу тёмному

И к дому своему.

Неделю она пряталась

Среди ветвей ракитника,

Чтоб тайно сцапать мальчика,

Без шума, по уму.

Неделю она слушала,

Как мать зовет Ивасика,

Слова ее запомнила

И повторяла вслух.

Заметив солнце на небе,

Когда она является,

Язвила: «Ух, ты точная,

Ну прямо как петух».

Во вторник день был пасмурный,