Из хроники времен 1812 года. Любовь и тайны ротмистра Овчарова

Глава 9. Тайны Кремлёвского двора. Продолжение

— Где вы пропадали?! — вопрошал Павла недоумевавший адъютант маршала полковник Шарль де Флао, когда они оказались за стенами Кремля, и после дотошных расспросов дежуривший возле ворот офицер велел вызвать кого-нибудь из маршальских адъютантов. — Император спрашивал о вас.

— Поверьте, господин полковник, мне есть что сказать маршалу в своё оправдание, а ежели потребуется, то и императору!

— В таком случае я прямо сейчас проведу вас к Бертье! — с искренней готовностью предложил де Флао, и они поспешили во дворец.

Пахом с пистолетами, которые ему незаметно по дороге отдал Овчаров, шагал поодаль. Выяснилось, что Бертье у Наполеона, однако попавшийся им навстречу Лелорнь, узнав от Павла о его приключениях, уверил де Флао, что немедля доложит о нём его величеству. Совещание было в самом разгаре, когда в сопровождении Лелорня Овчаров вступил в залитый светом массивных люстр огромный приёмный зал. Великолепный, инкрустированный серебром и слоновой костью стол с развёрнутой на нём картой стоял точно под центральной люстрой, прямо под которой столпились маршалы. Помимо Бертье, на совещании присутствовали маршалы Мортье, Ней, герцог Виченцский Коленкур и генерал-интендант Великой армии, государственный секретарь граф Дарю.

— О, месьё Офшарофф! — воскликнул Наполеон, едва завидев Павла. Присутствующие подняли головы и недоумённо уставились на ротмистра. — Где вас носило столько времени? Лелорнь доложил мне, что, бежав от московских пожаров, вы провели неделю в русском лагере?! — Бонапарт стремительно подошёл к нему. — Расскажите нам, что вы там видели, интересно должно быть всем! — обвёл взглядом приглашённых Наполеон.

Павлу ничего не оставалось, как поведать небылицы про казаков и почти сущую правду о пребывании в Красном на Пахре.

— Когда вас захватили казаки, где вы находились? — склоняясь над картой, спросил Бонапарт.

— За Калужской заставой, не далее полулье оттуда, ваше величество!

— Это же владения Понятовского, Бертье?

— Совершенно верно, сир!

— Так какого чёрта там делают казаки? — недовольно свёл брови император.

— Нас пленил их разъезд прямо на дороге, ваше величество, когда мы намеревались возвратиться в Кремль, — ответил за начавшего чаще обычного заикаться Бертье Павел.

— И после допроса казаки провели вас в штаб Кутузова? — с усмешкой спросил генерал-квартирмейстер граф Дарю, показывая тем самым, что он ни на грош не верит рассказу Овчарова.

— Не совсем так, ваше высокопревосходительство! Надев на глаза повязку, казаки повели нас в лес, в сторону от дороги. Ветки то и дело стегали по лицу, и я часто задевал плечами стволы деревьев. К тому же этот явственный лесной запах и пение птиц…

— Хорошо, допустим, — поморщился генерал, — рассказывайте дальше!

— Сколько шли по тому лесу, не скажу, но долго. Меня допросил их войсковой старшина, после чего нас посадили на телегу и доставили в русский лагерь.

— Где и когда вас допрашивал Коновницын? — вцепился в Павла дотошный Дарю.

— В приёмной или кабинете. Скорее, в приёмной — там толпилось много народу и все хотели попасть к Кутузову. Касаемо же дня, то полагаю, девятого сентября, ваше высокопревосходительство!

— Эти шептания о мире вы слышали тогда же? — Наполеон взял инициативу в свои руки.

— Именно так, ваше величество, более в приёмной главнокомандующего я не был.

— Помните, что вы говорили мне в Гжатске? Дескать, ваш император никогда не подпишет мира и будет уповать на партизанскую войну и мороз, пока мои армии попирают земли его империи, — злорадно хмыкнул Бонапарт, оглядывая искоса Коленкура.

— Отлично помню, ваше величество, однако ж кто знал, что всё так обернётся. Одно дело строить предположения, и совсем другое — исходить из уже свершившейся реальности. Поражение русской армии на Москве-реке и ваше вступление в столицу, несомненно, отрезвили двор и Главную квартиру, — продолжал бессовестно врать Павел.

— Едва ли… — полушёпотом усомнился Дарю, и их взгляды с Коленкуром понимающе встретились.

— Значит, вам сняли повязку в приёмной? — вступил в разговор маршал Ней, и его вопрос прозвучал как бы не к месту, хотя преследовал вполне конкретную цель — что удалось увидеть Овчарову в русском лагере.

— Да, ваше высокопревосходительство, когда я оказался в приёмной, повязку с меня тотчас сняли, а когда я её покидал, повязали вновь.

— Стало быть, где располагается лагерь Кутузова, вам неизвестно? — наконец задал свой вопрос нещадно грызший ногти Бертье, нимало не стеснявшийся окружающих.

— Я могу лишь предположить, ваша светлость! — При этих словах Овчарова глаза Бонапарта заблестели и сам он заметно напрягся.

— Можете не затрудняться с ответом, мне известно, где прячется старый лис и вся его разбитая армия, — неожиданно заявил Наполеон, с торжествующим видом смотря в упор на Овчарова. — Впрочем, нам будет занятно испытать вас, месьё Офшарофф! Подойдите к столу и покажите на карте местонахождения Кутузова.