Из недавнего прошлого

Желанный вождь не на него одного, а на всхъ произвелъ сильное и хорошее впечатлніе, невзирая на то, что ни на кого не обратилъ особеннаго вниманія, а для перваго знакомства ограничился коротенькой, прочувствованною рчью, въ которой благодарилъ добровольцевъ за то, что они пришли помогать ему, увряя при этомъ, что они ему нужны и что онъ ждалъ ихъ. Затмъ, былъ отданъ приказъ явиться на слдующій день и вс были распущены… куда глаза глядятъ.

Началось скитаніе по кафанамъ съ цлью найдти пристанище и что-нибудь пость, но ни того, ни другаго не отыскивалось. Въ кафанахъ даже хлба для пришлаго человка не находилось.

— Снова начала разбирать меня злость и досада, откровенно сознавался мой сосдъ своей снисходительной слушательниц. — Я вспомнилъ солдатиковъ, мимо которыхъ прозжалъ сегодня утромъ. Они сидли версты за дв отсюда, у опушки лса и варили что-то въ котелк. Еле передвигая ноги отъ голода и усталости, я побрелъ въ ту сторону и нашелъ ихъ на томъ же мст, и за тмъ же занятіемъ. Обмнялись обычнымъ привтствіемъ: Здорово, ребята! Здравія желаемъ, ваше б-діе! И началось угощеніе….

Ему такъ хотлось сть, что даже варево, кипвшее въ ихъ котелк, показалось ему вкуснымъ. Это былъ супъ изъ баранины, приправленный перцомъ такъ обильно, что безъ привычки не было никакой возможности его глотать, такъ немилосердно дралъ онъ ротъ. Кое-какъ насытившись, надо было подумать о ночлег. Ихъ ждали, ихъ увряли, что они нужны, а, между тмъ, никто не позаботился даже объ томъ, чтобъ предоставить имъ необходимое — пищу и какой бы то ни было кровъ на ночь… Было отъ чего расхандриться.

— Даже совстно длалось за чувство озлобленія и досады, которыя шевелились у меня въ душ. Какая-то напала тоска, недостойная жалость къ себ и вмст съ тмъ припоминались мечты о самопожертвованіи, о мести и слав, Съ которыми я сюда стремился, и больно длалось за постыдное малодушество, больно и страшно за будущее. Все чаще и чаще мелькалъ въ ум вопросъ: зачмъ я сюда пріхалъ? На что я гожусь? Неужели та высокая идея, подъ впечатлніемъ которой; я сюда явился, нуждается въ поощреніи въ род любезнаго вниманія со стороны совершенно незнакомыхъ мн людей и такой пустой поддержки, какъ обдъ и постель? Какой же я солдатъ посл этого? Но отвта на эти вопросы не отыскивалось; кругомъ все было чуждо, холодно и враждебно и, казалось, навсегда останется такимъ.

Пробродивъ безъ цли до вечера, его снова машинально потянуло къ главной квартир, какъ вдругъ, на пути къ ней ему повстрчался знакомый офицеръ. Человкъ этотъ, когда-то служилъ подъ его начальствомъ, но никогда не было между ними, ни дружбы, ни даже короткаго знакомства; теперь-же пришлось и этой встрч радоваться. Офицеръ состоялъ при штаб главнокомандующаго, у него была отдльная палатка, въ которой можно было провести ночь.

Когда они вошли въ эту палатку, она была биткомъ набита пьющимъ и играющимъ въ карты народомъ. На предложеніе перекинуться карточкой-другой онъ наотрзъ отказался, гостепріимствомъ хозяина воспользовался не безъ наслажденія. Гостепріимство это ограничилось угломъ на голой земл, но посл нравственныхъ и физическихъ мукъ, вынесенныхъ въ этотъ день, даже и такой уголъ показался ему великой благодатью. Онъ подложилъ себ подъ голову чье-то сдло, валявшееся тутъ же, и тотчасъ же заснулъ глубокимъ, мертвымъ сномъ.

Когда онъ проснулся часа черезъ два, шумный говоръ смолкъ, кругомъ было темно и тишина нарушалась только храпомъ хозяина. Снова заснуть въ смрадномъ, душномъ воздух, пропитаннымъ табачнымъ запахомъ и винными парами, не было никакой возможности, надо было во что бы то ни стало выбраться отсюда. Чтобъ никого не безпокоить, онъ тихонько приподнялъ тотъ край холста, у котораго лежалъ, и выползъ на свжій воздухъ.

Непроглядная тьма дохнула ему холодомъ въ лицо и въ душу. Ощупью добрался онъ до забора, слъ на завалинку и началъ думать. Ночь была тихая; южная ночь; съ глубокимъ чернымъ небомъ, усяннымъ звздами, необыкновенно большими и ясными. Кругомъ все спало. Вдали, на гор, сверкали огоньки турецкаго бивуака…. Невеселыя мысли давили сердце…. Врагъ былъ такъ близко, а все родное такъ далеко, далеко!… Воспоминанія изъ давно прошедшаго безпорядочными обрывками налетали на душу, смущая воображеніе мучительными сомнніями, тяжкими, намъ кошмаръ, жгучими, какъ совсть….