Из недавнего прошлого

А враговъ у него было множество. Самъ, лично, онъ никому не желалъ зла и ни кмъ особенно не занимался. Ему было не до другихъ: жизнь его такъ прелестно складывалась! Все ему улыбалось и удавалось, самыя трудныя, самыя недоступныя цли достигались имъ почти безъ боя и безъ хлопотъ. Какъ ловко выдрессированный гимнастъ, пробирался онъ легко и беззаботно по скользкому канату, высоко натянутому надъ мрачной пропастью житейскихъ печалей и неудачъ, ни разу не заглядывая въ эту бездну и не смущаясь отчаянными воплями людей, сорвавшихся туда по своей или по чужой вин. И чмъ выше поднимался онъ, чмъ свободне и легче ему дышалось, тмъ мельче и ничтожне казались ему люди, отставшіе отъ него на жизненномъ пути. Стоило ли вдумываться въ причины, погубившія ихъ и заботиться объ томъ, чтобъ остерегаться этихъ причинъ? Мало ли что случается съ другими! У другихъ нтъ такой счастливой звзды, какъ у него.

Но звзда эта въ одинъ прекрасный день ему измнила и предсказаніе завистниковъ исполнилось — онъ сорвался.

Паденіе было громкое, позорное, подняться, казалось, невозможнымъ многіе удивлялись его ршимости жить посл такого паденія и осуждали его за это ршеніе.

Эти многіе не могли знать, какая внутренняя ломка совершается въ немъ и въ какомъ странномъ, неожиданномъ свт начинаютъ ему представляться жизнь и люди.

Въ первую минуту отчаянья, онъ твердо ршился умереть, умереть благородно, какъ подобаетъ дворянину. Ему казалось, что ждать отъ жизни больше нечего. Разв онъ не потерялъ все то, чмъ онъ дышалъ до сихъ поръ: блестящій мундиръ, обды во дворцахъ, милости великосвтскихъ красавицъ, кутежи въ модныхъ ресторанахъ съ знатными представителями высшаго общества?.. Все это у него теперь отнято, всего этого, благодаря глупой исторіи, онъ навсегда лишился. — Для чего же жить?

Онъ называлъ причину своего паденія «глупой», ужъ это былъ большой прогрессъ!

Давно ли не могъ онъ вспомнить о катастроф, перевернувшей вверхъ дномъ всю его жизнь, безъ внутренняго содроганія, безъ того, чтобъ лицо его не покрылось блдностью отъ прилива крови къ сердцу? Но тутъ случилось одно обстоятельство, которое заставило его волей-неволей заняться этой катастрофой, взвсить и разобрать вс ея подробности и объяснить другимъ, какое именно участіе онъ принималъ въ ея причинахъ и послдствіяхъ. Дло въ томъ, что когда ему прочитали обвинительный актъ, по которому его предавали суду, извращеніе фактовъ такъ возмутило его, что умереть, не доказавши истину, показалось ему невозможнымъ и борьба съ клеветниками явными и тайными завязалась у него яростная. Онъ увлекся этой борьбой, увлекся и страстно привязался къ оружію, избранному имъ, — къ правд; онъ хвастался имъ передъ самимъ собой и передъ другими, какъ ребенокъ, который отыскалъ въ шкафу старую игрушку, припрятанную туда заботливой няней, прежде чмъ онъ усплъ окончательно разрушить ее. Защитникъ совтывалъ ему быть осторожне, по его мннію, не слдовадо высказываться вполн, гораздо лучше о недоказанномъ молчать, многое оставить въ двусмысленномъ полусвт и кое-что подчеркнуть намеками. Онъ находилъ также, что не мшаетъ набросать побольше тней обличительнаго свойства на окружающую среду, доказывать что другихъ можно точно также обвиннть въ излишней доврчивости, а, пожалуй, даже кое въ чемъ и похуже.

Адвокатъ надялся спасти этимъ карьеру своего кліента; но кліентъ съ презрительной усмшкой отказался отъ такой системы защиты и объявилъ, что намренъ объяснять свои поступки одной только правдой и больше ничмъ.