Из ниоткуда в никуда

– Ну да. Да мало ли для чего ту штуку можно было применить… И ведь сплошь и рядом не для злых дел. Но нашим «багряным» все едино: раз магия – гони, лови… В молодости знавала я двух человек, владевших «тихой воровашкой», у одного сама хотела научиться, но не успела, потому как обоих сгребли. С тех пор я даже и не слышала, чтобы кто-то умел… А теперь, выходит, для того же самого дела приспособили технику… – она хватила третью стопку и откровенно пригорюнилась. – Погубила эта техника наше ремесло… Почитай, на нет свела… – и она выразила свое отношение к техническому прогрессу парой фраз, способных завистливо разинуть рот драгунского вахмистра. – И еще кое-что… Вот что я тебе скажу, светлый король, со всей ответственностью: зря ты Янку запер в Хелльстаде. Никакие такие «хваталки» ей не грозят. Вам всем – да. Но только не ей. Головой клянусь, можешь ее оттуда смело выпускать. Потому что – Древний Ветер… Слышал про такую магию?

– Излагали мне крайне скупо, – сказал Сварог. – Потому что мало что про нее помнят.

– Это точно. Мало. Но кое-что помнят все же, – Грельфи значительно подняла палец: – Я тебе хоть головой, хоть чем угодно поклянусь: на того, кто владеет Древним Ветром, ничего не действует. Ничего, соображаешь? Ни магия, ни, прости за выражение, техника. Никакая. Почему так, я не знаю и никто не знает. Но – не действует. Так что можешь смело ее выпускать. Ничего на нее не подействует, будь этих «хваталок» или чего-то другого хоть сотня. Янка, правда, сама до сих пор плохо представляет, чем владеет, и умеет пользоваться лишь крохотной долей… но сути дела это не меняет. Коли уж она вся пронизана Древним Ветром, в каждой капельке крови, в каждом волоске, в каждой той самой… не помню, как это называется по-ученому. В каждой частичке тела. И начни она всерьез осваивать все, что в ней заложено… Эх… – старуха помотала головой, не находя слов. – Вы бы все такое увидели… Только она не хочет. Ей и так хорошо. Пользуется иногда вершками, а с головой уходить не хочет.

– Может, это и правильно? – тихо спросил Сварог.

– Ну не знаю, не знаю… – Грельфи мечтательно уставилась в потолок. – Мне бы хоть частичку… Эх… Помнишь, как-то сидели с отцом Алкесом, и он вспоминал, что я по юной глупости хотела продать запеченного с потрохами гуся на перекрестке дорог сам понимаешь кому?

– Припоминаю что-то.

– А это, между прочим, была вовсе не юная глупость, – сказала Грельфи почти шепотом, наклонившись к нему через стол. – Знаешь, чего я тогда хотела? Хоть кусочек Древнего Ветра. И он ведь пришел, уж я-то знала, как «продавать гуся», все в точности выполнила. Только едва он услышал, что мне нужно, перекорежился весь, закорячился и в землю ушел. Тогда я и поняла, что Древний Ветер – не черная магия, а что-то совсем другое… В общем, ты за нее не бойся нисколечко. И любое заклинание, и любой фортель вашей техники… Так что нечего ее там держать, как в тюрьме. Никто у нее никогда ничего не украдет. Потому как – Древний Ветер… Неуязвимая она у тебя. А ты, дурная голова, уж прости между своими, и не понял, что за девушка тебе досталась. Единственная в мире владелица Древнего Ветра…

– Подожди, – сказал Сварог. – А как же та история на Сильване? Когда ей было двенадцать? Уж ты-то должна помнить…

Грельфи фыркнула:

– А еще толкуют со всех сторон: великого, мол, ума король Сварог… Тогда на нее ни магией, не техникой не действовали – дурили голову чисто словесно. И созданием соответствующей обстановки. Соображаешь, в чем тут разница? То-то… Чего ты хочешь, двенадцать лет было девчонке. Это сейчас ей никакой пройдоха голову не задурит. В общем, держать ее в Хелльстаде совершенно незачем. В любой момент можешь выпустить.

– Грельфи, – сказал Сварог негромко, холодно, наклонившись вперед. – Если что, головой отвечаешь…

– Отвечаю, – сказала старуха тихо и серьезно. – Потому что точно знаю: от Древнего Ветра все отлетит, как горох от стенки. Уж ты поверь…

…Статс-секретарь, распахнув золоченую половинку двери малого кабинета, бесстрастно доложил:

– Ваше величество, графиня Дино…

Сварог кивнул, и секретарь отступил на шаг, пропуская Маргилену, после чего бесшумно прикрыл за собой дверь. Встав и обойдя стол, Сварог остановился перед ней, и она низко присела в церемонном поклоне, ничуть не изменившаяся за последние годы, что они не виделись: светловолосая и сероглазая, очаровательная – и все такая же легкомысленная и ветреная на вид, и ее глаза пуританин по-прежнему назвал бы бесстыжими, а поэт – игривыми… Сварог прислушался к себе, но не испытал и тени умиленной ностальгии по прежним временам и прежним приключениям – как-то это у него не работало, совершенно… Во всяком случае, крайне редко срабатывало, но безусловно не сейчас.

– Прошу вас, графиня, – сказал он, придвигая Маргилене кресло высшего разряда. Вновь занял свое место.