Из Новгородской губернии

Стали вытаскивать неводъ; но мр того какъ вынимали изъ воды, его укладывали на сани. Ловцы въ кожанныхъ передникахъ и въ тягухахъ (рукавицахъ, что воды не боятся) подошли, стали въ два ряда и начали тянуть неводъ; въ это время колечники сяльно напирали на нижнюю тетиву своими кольцами, воротильщики воротами тянули канатъ.

— «Зазвался!» крикнулъ большой ватаманъ на одного колечника, который, повернувшись на мгновеніе, далъ приподняться на четверть своему крылу.

Большой ватаманъ весело посматривалъ, съ какимъ-то достоинствомъ, выбрасывая сливаломъ ледъ изъ высоха, притащенный неводомъ.

— «Это-то и есть грязь», вполголоса сказалъ мн мой товарищъ.

Еще далеко было до кни, а въ крыльяхъ уже много попадалось рыбы и вцпившихся раковъ; но ловцы на рыбу не обращали никакого вниманія: она оставалась на тхъ же крыльяхъ, только мальчишки, которыхъ было здсь десятка полтора, увидавъ крупную рыбину [21], бросались за нею. Большею частію на мальчишекъ не обращали вниманія; только крикнетъ кто нибудь изъ ловцовъ, коли ему мшаютъ:

— «Куда ты, малецъ! — Э, пострлъ!»

На что малецъ-пострлъ тоже съ своей стороны ршительно не обращалъ никакого вниманія, лзъ за другой рыбиной, на что тотъ же ловецъ не говорилъ ему ни слова.

Но возгласы были очень рдки, и ловцы, молча, сильно тянули неводъ: во всемъ было видно какое-то удивительное спокойствіе, величавость.

— «Эко сколько этой дряни — раковъ набралось!» сказалъ мой проводникъ.

— Отъ чего же дряни? спросилъ я.

— «Да вдь ракъ вцпится въ неводъ, его и не отцпишь», отвчалъ онъ: «случится весь неводъ стянутъ; такъ мы ихъ ногами мнемъ….. руками ничего не сдлаешь.»

— А вы раковъ не продаете?

— «Кому на озер продашь! А въ городъ везти нельзя: ракъ морозу боится.»

На крыльяхъ больше-и-больше показывалось рыбы, мальчишки чаще-и-чаще бросались за большой рыбиной.

— «Матка близко!» крикнулъ большакъ.

Вс ловцы, тянувшіе неводъ, дружно встряхнули крылья невода и вся рыба, взлетвъ на сажень къ верху, свалилась въ высоху.

— «Разомъ! разомъ!» опять крикнулъ ватаманъ. И опять ловцы встряхнули рыбу къ матк.

— «Матка показалась», сказалъ ловецъ.

— «Кольца отнимай!» отдалъ приказъ большой ватаманъ.

Пущенныя колечниками кольца почти вылетли изъ воды.

Стали вытаскивать матню. Рыба въ ней заполоскалась, забилась. Вытащивъ матню, отнесли ее отъ высоха сажени на дв и высыпали рыбу на ледъ. Большой ватаманъ подошелъ къ рыб; къ высоху подошелъ малый ватаманъ; и его ловцы стали вытаскивать свой неводъ, тмъ же порядкомъ, только безъ колечниковъ; кольца были вынуты въ одно время съ первыми. Большой ватаманъ сливаломъ сталъ отбрасывать большую рыбу въ сторону, а рыбаки, наскобливъ топоромъ снгу, стали имъ пересыпать рыбу, чтобъ не смерзлась. Вынули матню малаго ватамана, и рыбу высыпали отдльно; большой ватаманъ и тамъ отбрасывалъ большую рыбу; рыбаки тоже пересыпали снговъ. Большой ватаманъ что-то шепнулъ одному ловцу, на тотъ разъ бывшему мокрякомъ, и вс отошли, и рыбаки и ловцы, въ сторону.

— «Теперь, ваше степенство», училъ меня проводникъ: «коли хотите, можно поподчивать ватамановъ.»

Я изъявилъ на это свое согласіе.

— «Петръ Егоровичь, Алексй Семеновичь!» сталъ онъ звать ватамановъ: «подойдите сюда: вотъ его степенство хочетъ васъ поподчивать.»

Къ намъ подошли четыре мужика, два ватамана и два рльщика, въ крпкихъ тулупахъ, въ осташковскихъ сапогахъ.

— «Здравствуйте, ваше степенство!» сказалъ мн большой ватаманъ, снявъ шапку, поклонился мн и тотчасъ же надлъ; онъ, сознавалъ, что такому человку, какъ большой ватаманъ, непристойно стоять безъ шапки ни передъ какимъ лицомъ.

Вс мн поклонились и тоже надли шапки; я имъ тоже поклонился.

— «Что, ваше степенство», началъ большакъ: «пріхали посмотрть на наши промыслы?»

— Да, пріхалъ полюбоваться, отвчалъ я.

— «На наши промыслы много народу здитъ взглянуть», степенно сказалъ ватаманъ.

Мой проводникъ между тмъ досталъ два полуштофа водки, одинъ сунулъ, ни слова не говоря, рльщику, а другой откупорилъ.

— «Забылъ, бда, стаканчикъ захватить», торопливо проговорилъ онъ: «да и закусить не взялъ. Большой ватаманъ, дай рукавицу!»

— «У насъ и закусить найдется», сказалъ ватаманъ, подавая рукавицу: «горячаго нтъ, а рыбничекъ [22] у всякаго за пазухой; безъ того нельзя: цлый день не вши нельзя; варить на озер негд, такъ хоть сухова пожуешь.»

Мой проводникъ налилъ въ рукавицу водки и поднесъ большому ватаману.

— «Подноси его степенству», сказалъ онъ, отстраняя рукавицу и указывая на меня.

— Я не хочу, отвчалъ я ему: я привезъ водку, васъ поподчивать.

— «Намъ безъ васъ пить не приходится», проговорили и ватаманы и рльщики: «безъ хозяина какое питье! Безъ хозяина питья не бываетъ!»

Я хлебнулъ; мн подали начатый рыбникъ. Мои проводникъ долилъ и подалъ большому ватаману.

— «Будь здоровъ!» сказалъ онъ мн и полегоньку выпилъ.

Проводникъ, поднеся другому ватаману, откупорилъ другой полуштофъ, далъ рльщику рукавицу, исправлявшую должность рюмки, налилъ въ нее водки, встряхнулъ, посмотрлъ на полуштофъ, еще подлилъ и отрывисто сказалъ: «пей!» Тотъ выпилъ; напослдокъ онъ вылилъ остальное и подалъ другому рльщику.