Из пепла

– Три месяца точно, хотя они общались и до этого. В первом сообщении он говорит о том, что у него появился новый номер, «безопасный». Они встречались за обедом и во время моих прогулок с Луной. И те уроки танцев, которые она посещала по вечерам? – Он невесело рассмеялся. На его красивом лице отразилась боль. – Да, это было просто какое-то тупое вранье, чтобы они могли встретиться в «Четырех сезонах». У Роба была постоянная бронь по вторникам и четвергам.

Я продолжала нервно моргать, пытаясь выстроить хоть какую-то логику. Я всегда знала, что Роб и Джессика хорошо общались. Он показывал мне мемы, которые она отправляла ему, о том, какой он трудоголик; они вместе готовили мой день рождения или покупали подарки на Рождество. Но измена?

– Но почему? То есть… какого хрена, Изон?

– Я сам не знаю, – отрезал он. – Зато я знаю, что в течение трех месяцев, когда мой лучший друг давал мне советы по поводу моего неудачного брака, он также за моей спиной говорил моей жене, что любит ее.

Эти слова вонзили кинжал прямо в мое сердце. Ноги стали ватными, я ударилась икрами о диван, и мне пришлось сесть.

– О-он любил ее?

Он издал громкий стон.

– Я должен уехать отсюда. Я не могу здесь находиться.

Я подняла голову. На меня накатила волна беспокойства, которая не имела ничего общего с мужем-изменщиком.

– Куда ты?

– Куда угодно. – Он раскинул руки. – Не могу быть здесь. В его доме. На его дворе. Я не могу спать под его крышей, не задаваясь вопросом: трахал ли он когда-нибудь мою жену прямо в этой кровати? – Он подался вперед, чтобы взять телефон, но я убрала руку.

– Нет, я хочу увидеть все.

– Тебе не стоит читать это дерьмо, Бри. Поверь мне на слово. Ты знаешь достаточно.

Но он ошибался.

– Нет. Ты можешь идти, побыть наедине с собой, делать что угодно. Но мне нужно прочитать каждое слово вдоль и поперек, снова и снова, пока что-то наконец не заставит меня понять, как они могли так поступить со мной – с нами.

Его челюсть задрожала.

– Это не уменьшит боль.

– Да, но уехать отсюда тоже не поможет, а я, как видишь, не пытаюсь тебя остановить.

Он долго смотрел на меня, но, в конце концов, выдохнул.

– Пароль – девятнадцать девяносто два.

Боже мой. Какого хрена, Роб?

Кровь отхлынула от моего лица.

– Да, – фыркнул Изон. – Видимо, фургон был не единственным общим, что у нас было. – Опустив голову и отвернувшись, он добавил: – Я дам тебе знать, где мы.

Я кивнула, но мое и без того разбитое сердце раскололось на миллионы осколков, когда я смотрела, как он уходит. Точь-в-точь как в моем сне. Он уходил, и я не могла его остановить.

В ту ночь я так и не уснула. Первое, что я сделала – это сняла все белье с кровати, запихнула простыни и одеяла в мусорный мешок и выбросила в окно. Это было чересчур драматично, ведь я могла просто вынести их и положить в мусорные баки, но стучать кулаком по его пустой стороне кровати оказалось приятно. Я подумывала о том, чтобы кинуть туда же свое свадебное и обручальное кольца, но у меня все-таки были дети, которым они однажды могли понадобиться, поэтому положила их в сейф, надеясь, что стукнула ими достаточно сильно, чтобы они разбились вдребезги – точно так же, как и наши клятвы.

Устроившись в гостевой комнате, я перечитала каждое сообщение по меньшей мере дюжину раз. Издеваясь над собой, я увеличивала каждую фотографию, запоминая каждую деталь. Когда я изучила их до мельчайших подробностей, позвонила руководителю ИТ‐отдела «Призм» в пять утра и запросила запись всех сообщений и детализацию звонков Роба с рабочего телефона. Я запросила то же самое у нашего оператора сотовой связи, как только открылись их офисы, но на этом мои поиски не закончились.

Потеряв Роба, я воспользовалась старой резервной копией его облачного хранилища, чтобы скачать содержимое его личного телефона и не потерять те фотографии, которые он сделал за все эти годы. Я провела так много душераздирающих ночей, просматривая его снимки и вспоминая прошлое. Там не было ни одной обнаженной фотографии Джессики, тем не менее ее было достаточно много в его альбомах. В то время я не придала этому особого значения. Мы часто заставляли Роба или Изона фотографировать нас, когда встречались вчетвером. Однако теперь, когда мои глаза открылись, мне предстояло углубиться в них снова.

Наступило утро понедельника, и, проснувшись, дети сразу спросили об Изоне и о Луне. Мне нечего было им сказать. Вскоре после полуночи он прислал мне эсэмэс с каким-то адресом в Теннесси, но не сообщил никаких подробностей насчет того, когда они собираются вернуться. Это задело меня очень сильно. Нам с Изоном не были чужды эмоциональные потрясения, но в этот раз он хотел справиться со всем в одиночку.

Я же мечтала, что он войдет на кухню, улыбаясь и держа Луну на руках, и скажет мне, что все будет хорошо. Потому что каким-то невероятным образом, когда я была с Изоном, все было хорошо. И да, я понимала, как эгоистично это звучит, но это не могло изменить того факта, что я уже безумно по нему скучала.