Из России в Китай. Путь длиною в сто лет

Несмотря на высокое воинское звание и солидный военный опыт, Чэнь И ни в коей мере не был солдафоном. Получивший прекрасное образование, высокоинтеллигентный человек, в общении он был живым и добродушным. Любил посмеяться, пошутить. Помню, как-то придя к нам домой, он «отловил» Инночку, загородив своей крупной фигурой проем двери, и начал приставать:

– А ну-ка скажи, ты китаянка или иностранка? Не скажешь – не выпущу!

В отличие от Ли Лисаня, он овладел французским языком и, прежде чем окончательно уйти в революцию, даже занимался переводами французской литературы. При встрече со мной галантно здоровался: “Bonjour madame”. Пользуясь своим дипломатическим статусом, позволял себе пофрантить – носил не просто европейский костюм, но даже пижонскую бабочку, ходил в берете со стеком в руке и модных темных очках, резко выделяясь среди синих «маоцзэдуновских» кителей. В 60-е годы он одним из первых в Пекине пересел с советского ЗИСа на западный шестиместный мерседес (второй такой автомобиль взял себя мэр Пекина Пэн Чжэнь).

Жена Чэнь И Чжан Цянь, миловидная изящная женщина, в свое время была актрисой, как и Цзян Цин, но, в отличие от супруги Председателя, обладала мягким характером и в политику не рвалась. В 50-е годы она изучала русский язык в нашем институте, увлеклась художественным переводом, даже на какое-то время вошла в штат издательства «Народная литература». Помню, она переводила «Не было ни гроша, да вдруг алтын» Александра Островского, «Русский лес» Леонида Леонова. Приходила ко мне с вопросами, и я охотно ее консультировала. Они с Чэнь И были прекрасной дружной парой. Опережая события, скажу, что, когда Чэнь И безвременно скончался от рака в начале 1972 года, Чжан Цянь, сама неизлечимо больная, разобрала его рукописи и подготовила сборник его стихотворений, что в обстановке «культурной революции» было крайне непросто. Сборник переписывался от руки и расходился втайне. Чжан Цянь, умершая от рака в 1974 году, не успела увидеть его издание.

Чэнь И сохранял прямодушие и верность человеческим чувствам, невзирая на политическую многоопытность, а может быть, и благодаря ей – ведь он пережил множество внутрипартийных чисток и имел на их счет собственное мнение. В этом смысле у них с Ли Лисанем было много общего, что, наверное, их и сближало, преодолевая разницу в положении. Чэнь И по-военному не боялся брать на себя ответственность, не прятался в кусты. В обстановке советско-китайского конфликта, когда над нашей семьей уже сгустились самые страшные подозрения, он хотя и перестал приезжать к нам домой, но продолжал встречаться с Ли Лисанем на «нейтральной территории», в гостинице «Пекин», где, улучив свободный часок, как и прежде, садился с ним за игровую доску. В 1962 году, когда Инна сдала вступительные экзамены в Пекинский институт иностранных языков, находившийся в то время в ведении МИДа, директор института, наш старый знакомый Гуйский (малодушный человек, между прочим), отказался ее принять под тем предлогом, что институт, мол, ведомственный, полусекретный, а у абитуриентки мать (то есть я) советская гражданка. А ведь я много лет работала у него же в том самом институте! Ли Лисань при встрече рассказал обо всем Чэнь И, и тот не задумываясь отреагировал:

– Что за дело! Почему нельзя принять? Конечно, можно!

Инну приняли, и, как я полагаю, для самого института это оказалось приобретением.

Последняя встреча старых друзей произошла в мае 1966 года, уже под раскаты грома надвигающейся «культурной революции». Для Ли Лисаня эта дружба была действенной моральной поддержкой, а со стороны Чэнь И – настоящим проявлением гражданской смелости. Но, к сожалению, так вели себя очень и очень немногие.

С начала 60-х годов в доме все реже звонил телефон, перестали появляться гости. Бывало, даже при встрече в парке хорошие знакомые обходили нас стороной, делая вид, что не замечают. Вокруг нас, как в далекие 30-е годы, вновь образовывался вакуум. «Боже мой, – думала я, – как это все знакомо!»

Рядом оставались только самые близкие: Аня с мужем, Линь Ли, Граня.

О Гране (Аграфене Ефимовне Гусаковой) хочется рассказать побольше. Это была простая русская женщина родом из-под Медыни. Молоденькой девушкой приехала в Москву, устроилась ткачихой на фабрику. Подрабатывала поденной работой – уборкой и стиркой на дому. Так она очутилась в Капельском переулке в квартире китайца Чэнь Чанхао, в то время работавшего вместе с Ли Лисанем в издательстве «Иностранный рабочий» редактором и переводчиком в китайской секции. Чэнь, живший холостяком, был намного старше Грани, но китайцы всегда смотрятся моложе своего возраста, а Чэнь к тому же выглядел эффектно: высокий, худощавый, с красивыми чертами лица. Прекрасно говорил по-русски. Очень скоро они поженились, а в мае 1945 года, накануне Дня Победы, у них родился сын Виктор.