Из серии «Зеркала». Книга 3. И посадил он дерево, или Век Астреи

Первый — он теперь звал себя первым для смерти — затих и вжался в стену. Он висел на дверной перекладине уже третий день. Страх ушел, ушли голоса. Он больше не слышал родных, успевших укрыться в глубине леса. ОНИ БРОСИЛИ ЕГО. Бросили их ВСЕХ умирать. ЗАБЫЛИ ЕГО ИМЯ.

— Кто-то прячется?

Прищурившись, Боров слегка наклонил голову на бок и повел ушами. Потом встал, прошел в комнату, где шалили дети, задумчиво посмотрел на дверь, отделявшую его кабинет от них, вышел в коридор.

Он так и знал, что в доме кто-то есть. Чувствовал это все время, и поэтому не удивился, когда дети нашли еще двоих, совсем маленьких фрейи, спрятавшихся в шкафу и почти оглохших от голода и страха. Солдаты быстро сбросили их вниз на землю.

Все ушли, и Первый скользнул на пол, чтобы немного размять конечности, но снова услышал шум. Он кинулся назад, за перегородку, промахнулся с испуга ногой по еле прощупываемому выступу на стене, безнадежно дернул на себя шторку, понимая, что не успевает залезть наверх…

Их глаза встретились.

— Слезай, — скомандовал Боров.

Уцелевший фрейи был на редкость крепок и выглядел сообразительным. Он быстро подчинился команде, опустил лапы, послушно встал перед дверью, за которой все это время прятался.

Вошли дети. Они тоже давно не видели такого сообразительного фрейи и настаивали на тестировании. Когда они ушли за расшифровкой результатов, Боров придавил Первого к полу, прижал свой лоб к его лбу.

— Ты меня слышишь?

Губы Борова не шевелились, но Первый отчетливо понимал его, как когда-то понимал своих родителей.

— Отвечай. Также.

Он молча послал ответ: «Да», и тут же мысленно ударил волной ярости, попытался вырваться, но Боров навалился на него всем телом. Первый почувствовал, как беспомощны его лапы, как ломаются кости, и голова.

— Запоминай. Будешь служить мне и будешь верен мне, иначе никак.

Раздался стук наружной двери, и Боров встал, поднимая за собой Первого. Голова у Бойи болела, но он старался не показывать виду. Слабых пленников Аймади убивали сразу. Он это видел.

Вошли дети.

— Результаты еще лучше предыдущего, папа.

— В спецшколе место осталось для одного, — властно отрезал Боров.

— Отправим его. Он скрывался дольше. Дольше всех, которых мы нашли.

— Посмотрим. Он должен решить сам. Оставьте его, пусть подумает.

Боров чувствовал, что из этого фрейи выйдет толк. К тому же он доверял детской интуиции. Его дети еще никогда не подводили его. Дети лучше солдат искали детей. Это открытие он сделал в самом начале вторжения. Фрейи, словно мотыльки, слетались на детский крик.