Из сумрака веков

Словно разряд тока ударил, пробежав по телу. Мелькнул образ Кати, лежащей без движения. Лицо белое, как у кровососа, синяки под глазами… Ужас сменялся радостью — она дышала. Едва заметно, но тяжелое одеяло, натянутое до подбородка, плавно поднималось и опускалось. Нервы успокаивались, на душе расцветала надежда. Девочка жива! Главное она… все остальное… Тревоги отступали, волнения усмирялись. Старуха придала сил, но как? И, правда, ведьма! Варгр покосился на грудь — раны перевязаны светлыми тряпками, через них просачивалась кровь. Странно! Потому, что помнил, должен умереть — ламия чиркнул ногтями смертельно. Плоть распорол, как мясник, свежующий тушу.

— Я хочу ее увидеть, — Варгр поднял глаза и ошарашено огляделся — никого. Комната пуста и даже дух ведьмы рассеивался. Варгр несмело встал и двинулся на почти не ощущаемый запах Кати. Низкий потолок давил, пришлось идти, согнувшись в три погибели. Остановился у обеленной стены с полукруглой выемкой, закрытой металлической затворкой. Шагнул чуть дальше к углу и замер рядом с деревянной лестницей. С половины печи до потолка глубокий проем. Там Катя… Варгр сдвинул жалобно скрипнувшую лестницу и облокотился, рассматривая любимую.

Совсем отощала, но сердце билось ритмично, правда, многоголосья не слышалось. Дети… Глаза предательски резало. Глупая, какая же она глупая. Дьявол! Почему убежала из бара? Почему не подошла? Если толкнули на побег видения, могла сказать — бросил бы все и рванул за ней. Варгр взял руку Кати и поднес к губам. Губы соприкоснулись с холодной кожей. Перед глазами засверкали серебристые всполохи. Ноги ослабли. Сжимая крохотную ладошку, Варгр ткнулся лбом в покрывало…

Глава 17. Кров и еда

Варгр встал с постели и осмотрелся. Как очутился здесь? Ничего не помнил. Грудь зажила, остались белесые полосы от когтей ламии — память об очередной потасовке. Потом при обращении в волка сойдут.

Темнота в углах рассеивалась, луч солнца, попавшего в окошко косого потолка, освещал пустующую хижину — ведьма вновь исчезла. Варгр неровным шагом добрался до печи. Как же хорошо, когда видишь любимую. Пусть спящую, главное — живую. Бледность не спадала, но девчонка дышала. Это вселяло надежду.

Ее лицо дрогнуло, и веки медленно поднялись. Мутный взгляд перескакивал с места на место, будто лягушка с кочки на кочку и остановился на нем. Непонимание сменилось холодностью. Варгр замер, прижимая к губам ее ладонь. Катя смотрела несколько мучительно долгих секунд, вырвала руку и прошептала будничным тоном:

— Спасибо, что спас. Но впредь не прикасайся ко мне больше.

Кровь ударила в голову:

— Твою мать, Катя, да что опять случилось? С укусом ламии передалось бешенство? Так я сейчас укольчики найду и пропишу их тебе. — Она поджала губы, изумрудные глаза испепеляли. Варгр отступил: — Отдыхай! Яд еще не растворился, адекватного разговора не будет.

Развернувшись, в несколько шагов пересек комнату. Распахнув со скрипом дверь, спрыгнул вниз, и с чавканьем погрузился до середины корпуса в тягучую грязевую кашу. Душа чуть не вылетела. Варгр ошарашено вскинул голову — не ожидал такой высоты, более двухсот дюймов, не меньше. Зацепился за одинокий оголенный куст и медленно потянулся — болото, хлюпая, нехотя отпускало. Выбрался и, усевшись на кочку, обвел взглядом лес: высокие длинноногие, ветвистые березы ровными рядами окружали небольшую «смертельную поляну». Что за хрень? Маленькая бревенчатая избушка, покошенная, на длинных тонких сваях… в болоте? Ведьминское убежище.

Желудок предательски заныл. Пошло все! Обернувшись, Варгр рванул в лес — перекусить, проветриться и залечить раны.

* * *

Катя положила руки на живот. Ладони встретили легкую вибрацию, но теперь внутри все работало как единый организм. Сердца троих бились в унисон — детки сами управлялись, распределяя силу. Они выносливее, чем думала. Не дали умереть — сплоченность вытянула из могилы. Сейчас кровь циркулировала как надо.

Горло першило, внутри подсасывало от голода — Катя села и огляделась. Знакомое место. Продолговатый, громоздкий стол и скамья. Полка с настойками, пучки трав… печь… Ведьма из ростовского леса! Как к ней попали?

Катя спустилась. Вещи висели на ступени лестницы. Неспешно оделась и, придерживаясь за стену, прошла к ставню, закрывающему жаровню печи. Если память не изменяла, там есть, чем поживиться. Открыла. Точно! Чугунок на месте. Запах шел умопомрачительный — гречневая каша с мясом. Вытащила и едва его не выронила — напротив замерла, улыбаясь беззубым ртом, ведьма:

— Поди лучше стало, коли ужо бродишь по хате? Хозяйничаешь?

— Здрасьте, — выдавила Катя.

— В ногах правды нет! Чего топчешься? Подь ко столу, — бабка, кивнув, пропустила. — Глядь, ты не поуменети. Усе так же — в драки лезешь.

Катя поставила чугунок на стол и села, опустив голову.

— Да я что? Ничего… Не специально. Так получилось. Они сами…

— А як же, сами, — сокрушенно кряхтела старуха. — Жаждуте они ж тебе… А оборотника почто погнала? Умчался прочь, кусты трещали…